Как быть? Кем быть?

Ребята в цехе разные: есть по 15 — 16 лет, есть по 18 — 29. Последних, правда, совсем мало. Подростки почти все пришли в отдел кадров с путевками горисполкома. Сложный возраст, сложные обстоятельства жизни.

Сама мысль о том, чтобы создавать кадровый рабочий класс прямо на заводе, кажется мне убедительной. Потом, когда ребята освоятся с делом, их выведут в общий, взрослый цех. Это будет годам к семнадцати-восемнадцати. Но до этого с заводских учителей сто потов сойдет.

Когда ребят переведут в общий цех, их встретят старшие товарищи — и не вообще, не как-нибудь, а за каждым будет закреплен свой постоянный, если так можно выразиться, куратор, пока парень не привыкнет, не войдет в ритм.

Тут невольно задумаешься. Подростков, по сути дела, передают заводу «на доращивание»: возраст между 15 и 18 — самый «неудобный», возраст самых неожиданных фортелей. А у завода все-таки на первом плане продукция. Номенклатура громадная, забот полон рот, а тут еще одно, требующее колоссальной отдачи дело — учебно-производственный цех, цех подростков.

Инспектор по кадрам Мария Николаевна Головлева, маленькая, румяноскулая, кудрявая женщина, в подростковом цехе за классного руководителя. Она сюда и утром заглянет: Горячев на работе? Кудряшов ничего не натворил? Остроумов наконец доволен работой?

И в обед — в шашки поиграть, потолковать с ребятами. Бывает, и после работы — уже домой — к своим подопечным: как они живут, чем? Встречают ее по-разному. Женя Горячев после первого посещения сказал, усмехаясь:

— Ну все, дело сделали, да? Можете теперь отчитаться, что все меры приняли — даже на квартире у «отпетого» были.

Может быть, это реванш за материнские причитания: «Сделайте с ним что-нибудь! Я вам в ножки поклонюсь!»?

Но когда было решение отправить Горячева в колонию, вступился завод, пошла хлопотать та же Мария Николаевна Головлева. Взяли на себя. Головлевой приходится «лезть в психологию». Раньше она работала секретарем райкома комсомола, поэтому не привыкать, но все-таки приходится нелегко.

Да, завод — это не школа, не техникум, а функции ему на деле сейчас передают именно чисто педагогического свойства. Смотрите, в учебно-производственном цехе (он входит в состав механосборочного) 19 человеко-часов дают 40 — 45 процентов выработки. Это подсчеты начальника цеха Д. А. Радилова. Известно, труд — основа развития общества и личности. Но есть вещи, которые должна делать школа, а не завод. Можно и нужно, думается, создавать цехи, подобные подростковому цеху на заводе имени Красина. Можно и нужно находить для таких цехов педагогов-мастеров, как Вадим Моргунов; можно, нужно и важно, чтобы отдел кадров так подробно входил в интересы и нужды подростков, как это делает Головлева.

Мастер Вадим Моргунов — очень симпатичный молодой человек. У него тихий голос, тихая улыбка, тихие, светлые глаза с темными ресницами. Сам он токарь высокого разряда и станок знает как бог. К таким ребята льнут. До этого в цехе был совсем другой человек. По профессии слесарь, а брался токарному делу учить. Ребята рассказывают:

— Стоит, бывало, смотрит в чертеж, а сам не знает что к чему, рассердится, скажет: «Думай сам!» — и уйдет.

Орать любил, «давить на психику». Ребята его невзлюбили, и вместо него появился Вадим. Сначала Вадима за небольшой рост звали за глаза «мастерком», а потом прошло, признали. Вадим все пропускает через кровь... Вот оборудование в цехе старое, то и дело простои, ребята болтаются без работы. Вот наждаки для заточки резцов неудобно поставили — на втором этаже: как наточить нужно — беги вниз, 20 — 25 минут будет потеряно как минимум. Вот защитные очки мальчишкам бы достать получше. Посмотрите, лом какой дают в кладовке! Тут что, не рабочие, что ли? Вот Васе Кочеткову нужно путевку в санаторий выхлопотать — слабый здоровьем парень, не смотрите, что «росляной». Кончат ребята рабочий день, подметут стружку, вытрут станок — айда за ворота. А что там? Кто его знает! Бывает, утром следующего дня звонят из милиции! «Ваш? Что же вы за ними не смотрите?». В цехе только пот со лба вытирают. Не очень, честно говоря, приспособлен завод для дискуссий о том, стоило ли парню красить волосы и красиво ли ходить в брюках с цветными клиньями. Не всегда есть время внушать, что шпионские боевики отнюдь не лучшая литература для юношества (Валера Кудряшов сказал: «А что, классиков читать? Пробовал — скукота. Особенно этот, Тургенев»). Некогда объяснять, что живут они в старинном русском городе, чудесно освященном искусством. И открывать им эти сокровища. Некогда устраивать семинары для их родителей на тему «Как воспитывать детей».

Но разве не выиграло бы дело, если бы на заводе существовала лишь база какой-либо профтехшколы или ремесленного училища? Воспитывать вместе с заводом, а не перекладывать на его плечи все функции школы или техникума — вот, по-моему, как стоит задача. Речь идет не о тех, кому уже 18, а о тех, кому еще 15 — 16 — 17 лет, кого надо «доращивать».

Новосибирский социолог В. Н. Шубкин в одном из своих выступлений привел любопытные цифры. Оказывается, число юношей и девушек в возрасте 17 лет в Новосибирске за 1963 — 1965 годы увеличилось на 60 процентов, а 18-летних — на 70 процентов. Шубкин остроумно назвал это «демографическим эхом войны». Думается, что цифры, подобные этим, характерны не для одного только Новосибирска.

Этой весной грядет двойной выпуск 10 — 11-х классов. 4 миллиона 600 тысяч бывших школьников выйдут за порог. И это исключая восьмиклассников. Несомненно, будут некоторые сложности. Многое, правда, уже продумано, предусмотрено. Мне, например, довелось присутствовать на совещании, где выступал председатель Госкомитета Совета Министров СССР по профтехобразованию А. А. Булгаков. Он, кстати, подчеркнул, что проблемы, связанные с жизненным устройством подростков, не кампанейское дело, в подтверждение чего привел такую цифру: в 1970 году школа выпустит 4 миллиона 300 тысяч ребят, то есть всего на 300 тысяч меньше, чем в этом году. В связи с этим он определил проблему трудоустройства подростков как проблему пятилетки.

Строятся новые профтехшколы, куда сможет поступить не меньше 100 тысяч человек.

Кстати, А. А. Булгаков отметил, что основной контингент для профтехшколы — ребята с 7 — 8 классами, которых труднее приспособить к производству, требующему технической подготовки, сноровки да и просто физических сил.

Комсомольские работники тоже готовятся к трудному нынешнему лету: беседуют с учениками, с их родителями, заранее проводят в школах анкетирование и опросы, составляют списки тех, кто твердо решил пойти работать. Главное — помочь ребятам найти работу по силам и по душе. Важно не поддаться горячке, спешке, не стремиться «распихать» поскорей, кое-как замазать щели и составить благополучный отчет.

Молодежь интересует творческая работа. Ей нужна интересная специальность, квалификация. Какая специальность? На это не каждый подросток ответит. В школе, как правило, профориентация поставлена из рук вон плохо, с интересами школяров не считаются. Сколько уж было написано фельетонов о школах, где мальчиков учат вязать на спицах, а из девочек готовят пожарников! На уроках труда ребята занимаются чем попало. А как нужно было бы готовить людей для сферы обслуживания, торговли, кулинарии! У ребят же эти профессии считаются немодными, даже, можно сказать, зазорными — профессии для неудачников.