Запись первая

Сегодня у меня была Ольга. Влетела радостная, возбужденная: «Бронечка, – кричит, – поздравь! Мне роль утвердили! И точно так, как мы ее разработали!»

Несколько дней назад она прибежала ко мне. Режиссер Нароков дал ей сразу две роли. Одна несложная, другая труднее, из пьесы «День в судебном присутствии». Мы обдумывали, как лучше подать роль зрителю, как сделать так, чтобы зритель увидал эпоху, к которой относится пьеса.

Мне думается, не случайно два человека из моей политшколы занимаются в студии Малого театра при заводе: Ольга и Витя Егоров. Я сама страстно люблю искусство, люблю музыку и театр. Помню: три года наезд по какому-то поводу я заговорила на занятии об искусстве. Вижу: у Ольги разгорелись глаза. Я всегда стремлюсь найти в человеке его «струнку». Ольга с занятий пошла провожать меня. На Таганке, в скверике, просидели до поздней ночи. Говорили об отношениях людей, о чуткости, о делах в цехе, о книгах... Этот вечер был началом нашей дружбы. Сегодня Ольга Колбасина напомнила о нем: «С того разговора я стала видеть жизнь по-иному, глубже...»

Кстати, не забыть заняться подробнее Кирсановым! Он недавно из ФЗУ. На вид нескладный парень, волосы всегда взъерошены, но умный. Вижу, что с каждым занятием у него пробуждается интерес к учебе. Это заметно не только по вопросам, которые он задает, но и по его взгляду. Замечательный взгляд! Кирсанов смотрит исподлобья, испытующе, как будто хочет увериться, правду ли я говорю или нет.

Запись вторая

Тов. К. упрекнул меня в том, что прошлое занятие превратилось в производственное совещание.

Надо разобраться.

Изучали речь товарища Сталина на совещании стахановцев. Прочла очерк Жиги о рекордсмене Мельникове, рассказывала о Стаханове, о Бусыгине, о Виноградовых. Настроение поднималось, ребята загорались. Вдруг один из ребят говорит с грустью:

– У нас, в нашем старом цеху, нельзя развивать стахановское движение...

Почему? Объясняет. Поднялся спор. Я вставляю вопросы: а нельзя ли так изменить технологический процесс, или этак? Начинаю выдумывать различные способы, которые могли бы улучшить работу. Может, несуразные, никак не применимые. Ведь я не инженер, не формовщик (большинство моих ребят - формовщики). Но мне важно заставить ребят обдумать процесс. И вот радость: ребята во время стахановских суток внесли такое предложение о лучшей расстановке сил, которое обеспечило успех работы. Пусть тов. К. думает, что хочет, но иначе я поступить не могла.

Запись третья

На сегодняшнем занятии меня обрадовал Громов. Он очень хорошо отвечал на вопросы. Я проверила его тетрадку. Содержание хорошее, но я отметила несколько грамматических ошибок и неправильно построенных фраз. Когда я показывала это Громову, он краснел, опускал глаза и, видимо, чувствовал себя неловко. Это хорошо: в парне заговорило самолюбие. Для успеха учебы это страшно важно.

– Ладно, – сказал он нарочито небрежно, – следующий раз посмотришь тетрадь, может, лучше будет.

Пришлось повозиться сегодня с тетрадками. Надо научить ребят правильно излагать свои мысли. Иной пропагандист, пожалуй, фыркнет. Ну, скажет, возиться еще с такими мелочами! А какие же это мелочи?

Сегодня во время занятий Чересполосин опрашивает:

– Объясни, пожалуйста: как надо различать в материале главное и отделять от второстепенного?

Пришлось сесть с карандашом в руке, рассказать, что такое красная строка, для чего выделяют жирным шрифтом отдельные слова и фразы, от чего зависит логическая убедительность статьи и т. д.

Запись четвертая

Ура! Комитет комсомола выдвинул Егорова на работу пионервожатого. Вот хорошо-то! По существу, политшкола вернула Егорова в комсомол.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.