ПРЕЖДЕ всего, мне хочется привести два штриха, рисующие внимательное отношение Ильича к нашей организации.

Первый относится к известной речи на III съезд. Некоторые имели счастье ее слышать, а большинство знакомо с ней по печатному тексту. Но почти никто не знает, что этот текст обработан самим Лениным.

Вскоре после съезда Госиздату было предложено выпустить речь Ленина отдельной книжкой. Была взята стенограмма речи, наскоро исправлена и послана в набор. Прошло несколько дней - книжки все нет. Прошла неделя, и в отделе печати ЦК комсомола, где я тогда работал, началось естественное беспокойство: места теребят, шлют запросы, а книжки нет, как нет. Наконец, Илья Бойцов, которому поручили следить за выпуском, явился и поразил нас новостью: Ленин затребовал корректуру и будет сам ее править.

Действительно Ленин, вообще не очень доверявший точности стенографических записей, на этот раз решил сам просмотреть текст прежде чем его печатать. Это показывает, какое большое значение придавал Ленин этой речи, отрываясь для нее от важнейших дел.

Перед нашим Истмолом, вместе с Институтом Ленина, надо поставить задачу: отыскать ленинскую корректуру (что не так трудно) и познакомить массу комсомольцев с теми изменениями, которые Ленин внес в стенограмму.

Второй случай произошел полугодом позднее. Весной 1921 года вышел первый номер первой массовой комсомольской газеты «Красная Молодежь». Выход первого номера был, разумеется, значительным событием для комсомола вообще и для редакции «Красной Молодежи» особенно. Не в пример нынешним газетам, вся редакция со всем аппаратом состояла всего-навсего из трех человек: Безыменского, Игнатовича и меня. Помню, как мы с сияющими лицами ходили по ЦК и хвастались новорожденной газетой. Редкая мать так гордится своим первенцем, как мы гордились нашим маленьким листком. Исчерпав все восхищение третьего этажа, где находился ЦК комсомола, мы спустились на второй к тов. Ярославскому, бывшему в те времена одним из секретарей ЦК.

«Красная Молодежь» была многим обязана тов. Ярославскому: он помог нам вырвать согласие на издание у Госиздата и бумагу в Главбуме, а для первого номера дал свою статью.

Ярославский умерил наш пыл, но к газете отнесся с живой симпатией. Это придало нам смелости. Безыменский - наш главный редактор - торжественно вручил ему специально отпечатанный на хорошей бумаге (теперь никакая уважающая себя газета не согласилась бы на ней печататься - такая она была «хорошая») экземпляр газеты с просьбой отдать его Ленину. «Мы бы хотели, - добавил он, - поговорить с ним о задачах нашей газеты». Мы ждали возражений, но тов. Ярославский спокойно взял газету, положил в карман и ответил, что передаст ее.

Что комсомольцы решили просить совета, прежде всего у Ленина, что мы собрались идти к нему разговаривать о первом номере молодой газеты, - в этом, конечно, нет ничего удивительного. Удивительно то, что Ленин согласился нас принять.

Через несколько дней т. Ярославский позвонил, что нам надо условиться с приемной Ленина о дне и часе приема. Наконец, мы были записаны на прием...

Мне этот факт кажется в высшей степени характерным и показательным. Руководитель партии, советской власти, у которого каждая минута дня и ночи на счету, охотно дает согласие на беседу о предмете, который в то время ни с какой точки зрения не мог считаться предметом первостепенной важности. Это говорит опять - таки о том, что Ленин придавал комсомолу важнейшее значение и пользовался каждым случаем, чтобы свое внимание к комсомолу подчеркнуть.

Дальнейшая судьба нашего визита к Ильичу менее интересна. Несколько раз наш прием откладывался и переносился, так как Ленин был занят.

Наконец, наше время было назначено твердо, чуть ли не за неделю вперед. Надо было, однако, подвернуться такому случаю, что именно в это время пишущий эти строки был послан в Тамбов на проведение губсъезда. Скрепя сердце и скрипя зубами, я сел в поезд. Ночью я не мог сомкнуть глаз от обиды и огорчения. Только вернувшись много спустя в Москву, я утешился, когда узнал, что ни Безыменский, ни Игнатович не были счастливее меня.

Короче говоря, к Ленину мы не попали. Но факт остается фактом: Ленин хотел поговорить о комсомольской газете; а если мы не воспользовались этой счастливой возможностью, то никого, кроме объективных условий, нельзя в том винить.

Перебирая в памяти замечательные случаи, с которыми приходилось встречаться за время своей комсомольской работы, я постоянно возвращаюсь к, впервые в жизни увиденному нами, номеру журнала «Юный Коммунист». Случай с этим номером произвел на нас в свое время сильное впечатление.

Дело было зимой 1918 года в Борисоглебске - небольшом городке Тамбовской губернии. Кто - то привез из Москвы первый номер только - что начавшего выходить «Юного Коммуниста». Это был единственный экземпляр на сотни две комсомольцев и, естественно, каждый хотел прочесть его первым.

Номер был расписан по рукам недели на две.

Здесь с ним случилась беда. И не с ним одним.

В 1918 году на юг республики навалился царский генерал Корнилов - Лавр, не пожавший лавров. Когда угробили Корнилова, его заместил другой генерал - арестованный в свое время в Литере и выпущенный под честное слово, которое он не замедлил нарушить, дав хороший урок доверия к белогвардейцам, генерал Краснов. На первых порах ему везло: он добрался до нашего прекрасного города и застрял здесь, сдерживаемый красногвардейскими отрядами Киквидзе, Сиверса и других, забытых теперь имен.

Итак, пока Краснов продвигался, журнал добрел до нашей ячейки: Мы читали его вместе и порознь, вслух и про себя. Среди других им заинтересовался один благонамеренный юноша, некто Гершатер. Сейчас он как - то стерся из памяти: помню смутно, что был он веснушчат и нескладно высок ростом, гимназистом он был примерным и происхождения отнюдь не пролетарского. Мы рады были сагитировать нового человека и позволили ему выпросить у нас на денек номер. Он побежал домой читать его, а мы остались сидеть, как вдруг в комнату вбежал бледный и взволнованный Лемберг:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.