Председателем, как обычно, прошел Рымов, секретарем - Шевелева - староста большой комнаты, этакая увесистая, уверенная особа. Вначале, как всегда, был шум и хохот, потом - выжидательное переглядывание, перешептывание. - Товарищи, кто же желает высказаться? - Встает Симка: - Дай мне. - Слово т. Комарову! Говори! - Симка произнес настоящую речь, о том, что в эпоху неба бытовой фронт, есть основной фронт, и что сознательная молодежь должна положить начало, преодолеть упрямую косность старого быта. «А его основная черта - это домашнее закрепощение женщины, бытовое неравенство. Поскольку Октябрь дал женщине во всем равную долю, поскольку мы привыкли смотреть на нее, как на товарища в работе, - она должна быть для нас товарищем и в быту. А то, что девчата прячутся в какую - то свою скорлупку, чтобы выпархивать потом оттуда, как куколки - это устарело, это создает нетоварищеские отношения, и всякие ненормальные явления, вроде подглядывания в щелочку (смех). Итак, к черту, ребята, все буржуазные предрассудки, и будем слушать лишь нашего свободного разума, а он скажет вам то же, что и я. Я кончил». - Бурные аплодисменты галерки. Симкино выступление развязало языки. Поднялся шум, чуть ли не половина собрания требовала слова.

- В порядке очереди, слово т. Гущиной!

Ленка вскочила, встрепала волосы и быстро заговорила низким со всегдашней смешинкой голосом.

- Не знаю, конечно, ребята, несколько мы все похожи на порхающих куколок; не замечала. Но с тов. Комаровым я вполне согласна. Общее жилье будет полезно не только для мальчишек, но и для нас, для всяких кисейных барышень, всяких ископаемых чучел, устраивающих в студенческом общежитии пансион для благородных девиц... В общем, я «за».

- Слово тов. Левенсону.

Парни все были «за», и лишь более или менее горячо повторяли сказанное Симкой. Только один солидный парень снизу десяток минут возмущался нелепой мальчишеской затеей, уверял, что новый быт совсем не в том, чтобы в комнате чередовались мужские и женские койки, из чего получится лишь беспокойство и обоюдные неудобства. И вообще он удивляется, кому только могла прийти в голову эта безумная мысль и советовал, не теряя времени, перейти к другим вопросам.

Мнения ораторов женского пола разделились, хотя основная масса девчат была против.

Паня Морковкина, алея больше обыкновенного, сказала, что теперь не прежнее время, и если все товарищи, то и должны по - товарищески. И долой всякие предрассудки!

- Умница, - похвалил ее Дымов. Лелька со слезами в голосе уверяла, что и так в жизни мало красоты, чтобы вытаскивать на свет всякие некрасивые подробности жизни друг друга.

- Ложь - твоя красота; и не место ей у нас! - кричал ей разгоревшийся Симка.

Попросила слова Шевелева, отодвинула в сторону свой протокол, и ровно, спокойно, как семинарский доклад, читая, стала доказывать, что совместная жизнь породит излишнюю близость, будет возбуждающе действовать на половые инстинкты, в результате чего в общежитии может создаться нездоровая, распущенная атмосфера. Всему должно быть время и место, а распускать себя без толку мы не должны. Симка страстно восстал против:

- В Турции закрывают даже лица женщинам, очевидно считая, что открытая физиономия может вызвать «нездоровую, распущенную атмосферу». У нас к открытым лицам привыкли, и они возбуждают в нас всякие чувства лишь, поскольку мы парни, а они девчонки, и от этого вообще нельзя отказаться. И так же, как мы привыкли к открытым лицам, привыкнем к тому, что девчата будут снимать при нас свои кофты, и прочие штуки. У папуасов каких - нибудь, совсем без кофт ходят, и то ничего. Так что товарищ Шевелова со своей биологической подкладкой вообще не выдерживает критики. Речь идет не о каком - нибудь животном стаде, а о человеческом обществе, и мы должны подходить, как общественники, как марксисты, помня, что все относительно, и нет ничего абсолютного.

Поднялся теоретический спор о взаимоотношении биологического и общественного факторов.

Утомленные, ошалелые от крика и горячих чувств, ребята путались, теряли нить мыслей, зарывались в сторону, - пока Рымов не предложил решить вопрос простым голосованием, в виду того, что он уже достаточно освещен в прениях.

Девчонки забеспокоились, парни были «за», часть их самих находилась в неприятельском лагере, дело принимало серьезный оборот.

- Довольно, довольно! Все ясно, давай голосование! - гремела галерка.

Неожиданно совиное гнездо зашевелилось. Из мрака выступила Варя Лисицына, красивая, солидная девушка с обходительными манерами.

- Товарищ председатель, позвольте мне внести предложение.

Дымов изумленно уставился на нее:

- Пожалуйста, товарищ Лисицына! В собрании пробудился интерес, ибо «богородицы» обычно не принимали активного участия в общественной жизни общежития.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.