Стоял теплый день, даже слишком теплый для этого времени года, и на поверхности озера в парке крутились десятка два прогулочных лодок. Свежевыкрашенные скамейки были вытащены на асфальтированную площадку между лодочной станцией и водой. Люди сидели на этих скамейках, читая газеты или просто закрыв глаза и подставив лица солнцу, чтобы потом гордо принести домой слабый румянец загара. Погода была такая, что, случись она в воскресенье, газеты непременно сообщили бы, что число гуляющих в парках побило все рекорды. Но на этот раз, в обычное утро среды, народу в парке было очень мало. Очень мало, только горстка ничем не примечательных людей, которые, словно нарочно, сидели по одному на каждой скамейке. Видно было, что они совершенно не интересуются друг другом, и если какой-нибудь человек забредал сюда в поисках скамейки, то его удостаивали только взглядом-другим, не больше. Никто не выбирал себе скамью, которая уже была занята, даже если человек, сидящий на ней, примостился с самого краешку. Каждому хотелось посидеть в одиночестве. Лодочная станция представляла собой серую постройку, отделанную под дикий камень, с огромным циферблатом на фасаде, выходящем к озеру, и люди, взявшие напрокат лодки, всегда могли знать, истекло их время или еще нет. Скамьи перед лодочной станцией стояли в два ряда, так что между рядами оставалась узкая дорожка шириной метра в полтора, которая шла от окошка кассира в домике лодочной станции к пирсу, где были привязаны лодки. Трое молодых людей направлялись по этой дорожке к озеру. Двигались они, если приглядеться, очень интересно: чуть-чуть быстрей, чем обычно идет человек, выискивающий, куда бы сесть, и в то же время слишком медленно, чтобы можно было предположить, что у них была еще какая-то другая цель. Они были очень хорошо одеты - эти трое, много лучше, чем большинство из тех, кто сидел на скамьях. Но только вот пиджаки у них были заужены в талии самую малость больше, чем нужно, и чуточку круче, чем следовало бы, заломлены поля шляп. Молодые люди подошли к кромке воды и посмотрели на озеро. Они взглянули на него так, словно кто-то перед этим сообщил им, что озеро это-самое изумительное озеро в мире, но они этому не поверили и вот пришли, чтобы убедиться в этом своими глазами. Было не похоже, чтобы озеро их поразило. Лица, на которых сначала было одинаковое выражение легкой недоверчивости, очень скоро стали просто презрительными. Постояв немного, все трое внезапно повернулись к озеру спиной и закурили по сигарете - все трое сразу. Курили они медленно, глубоко затягиваясь, а глазами шаря по лицам сидящих на скамейках людей. Глаза у всех троих были маленькие и шныряющие. Некоторое время, по-видимому, им не встретилось ничего примечательного, что могло бы изменить выражение лиц молодых людей; на них по-прежнему отражалось все то же неблагоприятное мнение об озере. Но вскоре они остановили свое внимание на последней скамейке слева. Молодая девушка - очень хорошенькая девушка - сидела в самом центре этой скамейки, читая «Таймс». Она тоже была одета много лучше, чем остальные. «Таймс», сложенный в длину посередине страницы, девушка держала в левой руке, локоть которой опирался на спинку скамьи. Девушка сидела в такой позе, что плечи по отношению к спинке скамейки приходились почти под прямым углом. Сидя так, нога на ногу, с правой рукой, свободно лежащей вдоль бедра и касающейся нижнего края страницы «Таймс», девушка являла собой очень привлекательную картину. Трое молодых людей, стоя возле кромки воды, в течение некоторого времени, уставясь, молча смотрели на девушку. Затем один из них, тот, что стоял в центре, подтолкнул приятелей и подмигнул им. Под мышкой у него торчал сложенный номер «Дейли ньюс». Он бросил недокуренную сигарету и бойко двинулся по проходу между скамьями: двое других последовали за ним, и вот вся компания остановилась рядом со скамьей, на которой сидела девушка. Первый молодой человек склонился к ней и протянул свою сложенную газету.

- Извините, мисс, - сказал он, - но, может быть, вы уже прочитали свою газетку? Я эту вот уже прочитал. Ну и подумал, что можно поменяться: я даю вам «Ньюс», а вы мне «Таймс». Вздрогнув, девушка кинула на него быстрый и немного растерянный взгляд. Что-то неуловимое в ее облике говорило, однако, что она не испугалась и что растерянность ее тоже была только минутной. Например, локоть, который покоился на спинке скамьи в состоянии неустойчивого равновесия, не соскользнул, хотя вздрогнула она заметно. Чуть задержав взгляд на молодом человеке, девушка выпрямилась и снова углубилась в газету. Молодой человек посмотрел на своих друзей. Лицо его было бесстрастно.

- Может быть, ребята, она вообще не читает «Ньюс»? - громко произнес он. - Только «Таймс»?

- Чего ты меня спрашиваешь? - отозвался один из двух. - Ты ее спроси.

- Такая милая девушка и чтобы читала только «Тайме»! - Молодой человек с газетой покачал головой, словно не мог в это поверить. - Пусть бы она, скажем, не читала «Уоркер» - это еще куда ни шло, это я могу понять. Но не читать «Ньюс»! - Он снова наклонился к девушке: - Извините, мисс, у вас что, предубеждение против «Ньюс»? Лицо девушки стало преувеличенно надменным, но головы от газеты она так и не подняла.

- Вот ведь как все в жизни получается, - сказал один из двух молодых людей. Они все говорили в одинаковой манере, громкими, чистыми голосами, как если бы им все время приходилось иметь дело с глуховатыми людьми. - Такая хорошенькая девушка и одета так мило, и вот трое горилл приходят к ней и начинают приставать. А не будь она так хорошо одета, не будь такой хорошенькой - и трое горилл не начали бы приставать, оставили бы ее в покое. Он скорбно покачал головой.

- Не в том дело, что пристают, - сказал первый молодой человек. - Такая хорошенькая девушка и не читает «Ньюс» - вот в чем надо разобраться. Мимо таких вещей никак нельзя проходить.

- Хочешь в этом деле разобраться, Флэсси? - спросил второй молодой человек.

- Мы просто должны разобраться, Лу, - сказал Флэсси. Он быстро присел на скамейку в полуметре от девушки с правой стороны. В тот же самый момент Лу сел слева от нее на таком же расстоянии. Третий молодой человек занял позицию за спинкой скамьи, тоже в полуметре, так что девушка оказалась окружена с трех сторон. В течение каких-то секунд, пока все это происходило, девушка казалась испуганной уже по-настоящему. Но затем она взяла себя в руки, не обращая ровно никакого внимания на молодых людей, перевернула страницу «Тайме» и продолжала читать. Во всяком случае, продолжала глядеть в газету.

- Это дело мы должны спокойно исследовать, - сказал Флэсси.

- Спокойно или не спокойно, не знаю, - отозвался Лу. - Мы должны исследовать это дело интеллигентно.

- Идет, - сказал тот, что стоял сзади, - только уже пора начинать. Они переговаривались через голову девушки. Они наклонялись друг к другу и всматривались, приблизив глаза, в газету, которую она держала. Они были чрезвычайно осмотрительны и ни разу не коснулись ни девушки, ни даже ее одежды.

- Может быть, книжки, - сказал Флэсси. Девушка в это время читала отдел литературы. - Спросите ее, как по части книжек.

- Это мысль. - Лу наклонился к девушке: - Вы любите книжки, мисс? Девушка упрямо продолжала читать.

- Скажи ей, что я как-то читал одну книжку, - сказал Флэсси, - очень хорошая была книжка.

- Мне кажется, мы ей не по душе, Флэсси, - сказал Лу.

- Нет, нет. Это скороспелый вывод. Это книжки, книжки ей не по душе. - Флэсси уставился в газету девушки. Она была развернута на театральной странице. - А я знаю, кто ей нравится. Ей нравится Этель Барримор. Вам нравится Этель Барримор, мисс? Девушка спокойно перевернула страницу. Она уже полностью овладела собой.

- Не нравится ей Этель Барримор, - сказал Лу.

- Тогда, может быть, Джон? Спроси ее, как ей Джон.

- Извините, мисс. Вам нравится Джон? Джон Барримор? Молчание.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.