Испытание Мансарта

- Поверьте мне, что полковник действительно намеревался встретиться с вами и дать вам нужные гарантия. Ни он, ни я не считаем, конечно, что негры достойны того, чтобы участвовать в управлении страной. Но мы добиваемся справедливости, хотим, чтобы вы и ваши дети, особенно одаренные и способные, получили возможность человеческого существования.

Напряженно всматриваясь вперед, сдерживая лошадь при переездах через рельсы и немощеные улицы, Мансарт отвечал:

- Рабство было хуже, гораздо хуже, чем вы себе представляете. Я знаю, я сам был рабом. Ведь негры гораздо умнее и способнее, чем вы думаете. Если бы было так, как мы с вами хотим, то свобода была бы завоевана не кровью, а молитвой. Но нас не спросили. Теперь свобода пришла, ее нужно сохранить. Но как это сделать, не пролив крови? Я думал, что нашел выход, когда искал поддержку у вас и вашего мужа. Но он меня предал и сегодня сидит вместе с клановцами.

- Это неправда! - воскликнула миссис Брекинридж. - Он хотел придти, он разделяет мои взгляды!

Добравшись до Рейс - стрит, они повернули влево и осторожно поехали в западном направлении. Коляска была уже за городской чертой, но навстречу все еще попадались редкие прохожие. Наконец коляска повернула на юг я по Кинг - стрит стала приближаться к центру города.

- Еще есть время, - убеждала Мансарта миссис Брекинридж, - почему вы думаете, что все потеряно?

- Белые собираются сорвать выборы и вновь обратить негров в рабство. Негры могли бы сражаться, но у них мало оружия и нет единого руководства. Но они все равно будут драться, если придется. Даже белые бедняки, и те, вместо того, чтобы быть с нами, ненавидят нас еще больше, чем плантаторов. А мы так же глупы и, в свою очередь, ненавидим. Север, охваченный паникой, разъедаемый темными сделками, вновь становится на сторону плантаторов. Значит, все зависит от плантаторов и их заправил. Будь заправилы дальновиднее, они обеспечили бы эти денежные мешки на Севере массой рабочих рук, черных я белых. А вместо этого они заставляют белых бедняков убивать негров!

Миссис Брекинридж хотела было возразить, но не нашла веских слов. Мансарт перевел лошадь на шаг, подъехал к тротуару и, остановив коляску, огляделся. Кругом не было видно ни одного пешехода.

- Теперь вы в безопасности, - сказал Мансарт. - Видите, там здание суда, пройдете два квартала и будете дома.

- Вы хотите, чтобы я пошла пешком? - спросила она удивленно.

- Нет, вы поедете, а завтра возвратите мне лошадь и коляску.

Миссис Брекинридж с недоумением посмотрела на Мансарта:

- Значит, вы хотите оставить меня одну в такую позднюю пору и в опасности?

- Белой женщине безопаснее быть одной, чем в обществе негра.

- Да и вам самому безопаснее! - гневно промолвила миссис Брекинридж. - Если вы боитесь, то не надо меня провожать. - Она взяла в руки поводья.

Мансарт поколебался.

- Конечно, боюсь, - ответил он, размышляя о том, что эта женщина, несомненно, искренна, что ей можно верить, и если он доставит ее благополучно к мужу, то она еще сможет уговорить его и других плантаторов помешать планам сторонников крайних мер. Если же он оставит ее одну, она может сделаться противником его самого и его планов, а ее муж станет его врагом... Ее могут преднамеренно убить, даже здесь, в центре города, и обвинить в убийстве самого Маисарта. Но не менее опасно было и ехать по самому центру города рядом с женой плантатора... Весь вопрос в том, сколько он сможет проехать до того, как его обнаружат клановцы, и сколько пройдет времени с момента его обнаружения до встречи с полковником Брекинриджем. Если он благополучно привезет миссис Брекинридж к ее мужу, то в глазах белых может показаться даже героем. Но если ему это не удастся, то весь его план представится как попытка похитить белую женщину, и он станет трупом раньше, чем в доме

тетушки Бетси родится его ребенок. Тогда и демократии на Юге наступит конец.

Мансарт взял поводья из рук миссис Брекинридж, огляделся по сторонам, хлестнул лошадь, и коляска тронулась.

Они ехали молча, пока не очутились напротив Маркет - стрит. На этой улице неожиданно показались два всадника в белых балахонах с остроконечными капюшонами; лица их были закрыты масками. Всадники неслись галопом к коляске и остановились по краям мостовой, внимательно оглядывая проезжавшую пару.