Невдалеке тявкает зенитка.

Над нами на бреющем полете пролетает немецкий самолет. Он желтый, на крыльях - черные кресты.

Метрах в ста рвется бомба, слышится крик.

Самолета уже не видно, надо рвом проплывает редеющее облако разрыва.

Кто кричал? По цепочке передают:

- Ранило одного... Из третьей батареи. Легко. Мимо нас пробегает санитар с сумкой.

- Что отложили лопаты? Отставить разговоры! За работу! - командует Кременецкий.

И опять изо рва летят комья глины...

Вечером возвращаемся в Москву. Прямо с вокзала из автомата звоню Инге.

- Приходи ко мне, - говорит она. - Прямо сейчас.

У Инги я никогда не был. Знаю ее дом, знаю окна. Сколько раз смотрел на них, ожидая, когда она выйдет из подъезда! Знаю лестницу, дверь с табличкой «Хрусталевы», деревянный почтовый ящик, на который наклеен заголовок «Вечерняя Москва». В этот ящик я бросал записки.

Однажды, когда я опускал конверт, открылась дверь, и я столкнулся с мамой Инги, невысокой полной женщиной.

- Вам кого, молодой человек?

Я знал, что Инги дома нет, но мне ничего не оставалось, как спросить:

- Инга дома?

- Нет.

- Извините.

- Может быть, ей что-нибудь передать? - спросила мама и, покосившись на почтовый ящик, улыбнулась такой обезоруживающей улыбкой, что ответить ей я ничего не мог. Не помню, что я сказал. Вниз по лестнице я бежал втрое быстрее обычного.

- Приходи сейчас, - повторяет Инга. - Я очень по тебе соскучилась.

Я нерешительно топчусь в телефонной будке. Как можно ехать немедленно, сейчас? Я весь в чертовой глине. Надо бы зайти домой, но уже поздно.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.