Накануне съезда советских писателей состоялась встреча Ильи Эренбурга с молодыми писателями, членами литобъединения «Смены», «Молодого большевика», «Роста» и др. И. Эренбург рассказал о своей работе над «Днем вторым» и высказал ряд своих соображений о советской литературе. При всей спорности отдельных положений, высказанных тов. Эренбургом, беседа представляет с литературоведческой точки зрения безусловный интерес, раскрывая лабораторию творчества одного из виднейших наших советских писателей.

Ниже мы печатаем наиболее любопытные и, с нашей точки зрения, наиболее ценные для молодых писателей отрывки из стенограммы этой беседы.

Вопрос. Как вы работали над «Днем вторым»?

Эренбург. «День второй» был написан таким образом. Я провел в Союзе около трех месяцев, старался встретиться с наибольшим количеством людей. Я знаю, что разговор с одним человеком всегда плодотворнее, чем с двумя, а с двумя – плодотворнее, чем с пятью. Но для экономии времени мне приходилось устраивать собеседования с группами людей.

В центре внимания у меня была исключительно молодежь. Сначала они спрашивали меня о загранице, затем я задавал им вопросы.

Я старался переводить разговор на личное, потому что здесь всегда меньше штампа и человек больше проявляет себя.

Эти беседы часто стенографировались, а иногда, прийдя домой, я записывал наиболее интересное.

С другой стороны, был материал, который дали мне главным образом вузовцы. В Томске я получил много дневников и личных писем. Когда я сообщил, что буду писать о молодежи, то человек 5 - 6 вузовцев проявили ко мне большое доверие и дали свои дневники.

Вся поездка в Сибирь заняла три недели. У меня по опыту выработалось правило: в одном месте быть либо короткое время, либо долгое. Когда долго сидишь на одном месте, то изо дня в день глубоко изучаешь то, с чем сталкиваешься. Если же проводишь на месте короткое время, то впечатления получаются очень острые. Можно быть в одном и том же месте или неделю или годы. Месяц пребывания где - либо - это для меня самый неудачный срок.

Когда я разобрался во всем материале, во всех впечатлениях, которые получил, у меня наметились те типы, которые впоследствии были изображены в романе.

Вопрос. Скажите: реальны ли те вузовцы, которые изображены в романе, в частности Володя?

Эренбург. Я видел нескольких Володь и у меня были дневники нескольких Володь. Я не избирал никого предварительно. Я не думал об определенном, живом, существующем человеке. Из впечатлений от ряда лиц у меня складывался такой герой.

То же относится и к другим людям. Они даны синтетически и произвольно. Может быть, в романе наберется двадцать фраз, в основу которых легли выдержки из рассказов людей или из дневников. Все остальное - результат изучения этих материалов. Например, письма Вари к Глотову представляют в измененном виде настоящие письма, где речь также шла об абортах.

Вопрос. Вы изучали жизнь вузовцев, но в вашем произведении есть ряд других персонажей!

Эренбург. Дневников рабочих у меня не было. Были только стенограммы разговоров с ними. В этот приезд мне удалось получить и рабочие дневники, очень интересные.

Вопрос. Заграницей вы поддерживаете связь с Союзом. Получаете ли вы личные письма из Союза, которые держат вас в курсе интимных настроений отдельных лиц, или каждый раз приходится завязывать новые знакомства?

Эренбург. Литературный материал у меня каждый раз новый, потому что этих людей я теряю. С некоторыми я поддерживаю переписку. Но часто переписка ведется уже в порядке личном. Корреспондент не может мне дать что - то новое, ибо движение его души меня как писателя не интересует, но интересует как человека.

У меня был знакомый Володя, с которым я переписывался, но он уже меня не интересовал как писателя. Меня интересует тип Володи в рабочей среде, а не в той среде, в которой я увидел его впервые.

Вопрос. Какую среду в нашей стране вы лучше всего знаете?

Эренбург. К сожалению, я лучше всего знаю среду писателей, которая меньше всего меня интересует.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.