В литературе, как и в музыке, у Виктора Ересько есть постоянные пристрастия, безусловные авторитеты, чьи творения питают его ум и воображение, помогают осмыслить жизненные явления и познать самого себя. Абсолютное же первенство в этом незримом соревновании принадлежит Салтыкову-Щедрину. Первенство такое же незыблемое, как и Рахманинова в мире музыкальных привязанностей.

...Время, время – кажется, Виктор редко ощущает ту часть его, что приносит отдохновение. Но когда его спрашивают об этом, он обычно улыбается в ответ, отшучивается.

– Вот приходите мясо пробовать, я сам его готовлю... Присваиваю прерогативы жены. Я не шучу, – настаивает Виктор. – Приходите сегодня.

Глядя, как Виктор режет мясо – не боится пианист за свои руки (и порезал-таки палец), как ловко подхватывает сковородку, как виртуозно орудует большой вилкой, переворачивая зарумяненные куски, я вдруг непроизвольно вспоминаю, что когда-то читала о руках выдающихся пианистов. Иосиф Гофман за двадцать – тридцать минут до выхода на сцену дерзкая руки в очень горячей воде, чтобы размять мускулы. Александр Зилоти перед концертом надевал тугие лайковые перчатки, чтобы не выступали вены на его красивых руках.

А руки Рахманинова?! Большие, прекрасные, скульптурные! Многочасовая ежедневная работа не испортила их чистых линий...

Смотрю внимательно на руки Ересько – крупные, сильные, хорошей формы. Но сейчас, на кухне, я бы подумала, что передо мной опытный кулинар, а не известный пианист. Настолько привычны и отработанны движения этих рук. Да-да, тех самых рук, которые извлекают из рояля удивительное по мягкости и глубине туше, свойственное только Ересько.

Но Виктор спускает меня с небес на землю.

– Я разве не говорил, что жарю мясо отлично, а на рояле играю посредственно?

– Может, вам стоит, пока не поздно, сменить профессию? – подхватываю я шутку.

– А что! Вот видите эту полочку из бамбука? Очень удобно. Ее я тоже сделал сам!

В голосе хозяина звучит почти мальчишеское торжество.

Затем он быстро направляется в прихожую, ставит стул, залезает почти под самый потолок и достает из лаптей, висящих на стене, маленькие батарейки...

Теперь все понятно. Я давно заметила серебряные колокольчики в прихожей. Когда дверь открывается, они издают мелодичный перезвон. Так вот, оказывается, в чем секрет: их питают эти хитро замаскированные батарейки.

Виктор увлеченно объясняет принципы работы системы...

А я-то думала, что эта мелодичная штучка – новинка промышленности.

В прихожей еще несколько колокольчиков. Один, на широкой плотной ленте, настоящий оленит. Видно, хозяин любит колокола. И в этом – одно из выражений его пристрастия к Рахманинову. Как любил Сергей Рахманинов колокольные звоны, как чудесно запечатлел их звуки в своих прелюдиях, этюдах-картинах!..

Теперь я безоговорочно принимаю звонкую «колокольность» в исполнении прелюдий Рахманинова Виктором Ересько...

Насладившись моим удивлением и восхищением, Виктор деловито замечает:

– Но я все это переделывать буду. Не нравится

мне, как средний колокольчик звучит...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.