... Осенью это было. Смотрю как - то вечером - сидит дочка и газетные объявления разглядывает.
- Чего, спрашиваю, смотришь - то?
- Кино, говорит, выбираю.
- А почему, говорю, в клуб свой не идешь... Сама хвалила, меня тащила.
- Да я бы пошла... да... Смотрю, жмется девчонка.
- ...да, говорит, я не одна, за мной зайдут, а они клуба не обожают.
- Кто это, спрашиваю, «они»? Покраснела, конечно, до последней возможности и мямлит:
- А Павел Сергеевич Жесминов.
- С каких берегов, спрашиваю, вышеозначенный гражданин?
- А из конторы нашей, счетовод второго разряда.
- Ну, а дальше?
- Больше, говорит, ничего.
- Здорово, говорю, а давно это он - то?
- Чего? - спрашивает, а сама дурашливо глазами мигает.
- Как чего? Ну это самое... по кино с тобой ходит?
- Три недели, - отвечает.
Сама смеется, глаза играют, а на щеках пятна бегают.
Ну, думаю, дело закручено всерьез! Так сказать, извиняюсь, «первая любовь». Да и что возьмешь - девчонка, восемнадцатый годок пошел!...
Ладно, посмотрим, что это за герой твой.
Звонок брякнул - приходит. Смотрю: личность ничего - белая. Правда, нос на кончике припух маленько - ну, а так нос, как нос, даже выразительный. Волосы ежиком. Только усы мне не понравились - жидкие, в пять волосков каждый и, между прочим, короткие. Я так рассуждаю: не произрастают у тебя хорошие, настоящинские усы и шут с ними! На господа бога не прогневайся - хуже еще бывает. Но тогда их нагладко брей! А так, чтоб пакость из - под носа торчала - некрасиво, и, по - моему, к благородному лицу не идет.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.