- Как зовут твоего товарища? - спросил фламандский рыбак с русским именем Степана.

- Семка! - ответил радостно товарищ вместо меня.

Тогда рыбак встал и крикнул голосом, которым кричат только в сказках Андерсена.

- Петя!

Вылетел белоголовый мальчишка, его участь поистине была счастлива: у него был свисток городового. Если бы мне тогда было двадцать лет, я не позавидовал бы этому счастью, потому что я знал бы, что в Москве возчики керосина похожи иногда на рыцарей. Так мы положили первое знакомство с новым товарищем. Сидя у костра и слушая рев беснующегося моря, мы пили чай, ожидая неведомого конца необычайной и трудной сказки о людях моря, которую рассказывал рыбак. Утром, когда плеснула заря первоначальной свежестью, когда рассвет стал на плечи города, мы пошли домой.

«Граф» показывалась реже и реже, она приходила поено, часа в два ночи. Мать суетливо выбегала, открывала дверь, я тогда терял сон. Однажды вечером я впервые задумался, кто же наш «граф», что она делает, чем она живет? «Граф» рассказывала о мужчинах, о своих ухажерах и, вынув из старого, грязного кошелька фотографию бравого унтер - офицера, сказала:

- Вот мой жених. Мы с ним знакомы с самого детства, и когда он кончит военную службу, мы повенчаемся.

Мать моя терпеливо и молча выслушивала блистательные речи «графа» о своих успехах и прекрасных делах. Она рассказала, как один полковник, у которого есть жена и дети, до того влюблен в нее, что предлагает ей жить с ним в меблированных комнатах. Это меня смутило, - что такое меблированные комнаты, я уже знал. Во время войны 1914 г. в Одессу прислали сартов. Мой товарищ за пятачки водил их в меблированные комнаты, и я стал думать, что «граф» - это проститутка. Ночью, когда мы спали, я услышал, пробудившись, крепкое матерное слово. Во сне «граф» ругалась хуже ломового извозчика.

В тот год семья наша отощала необычайно. Мать не так ловко стирала белье. После недавней операции она потеряла силу и вкус к работе и лениво, не суетясь, меланхолически смотрела на свою судьбу, привыкнув к тому, что и она и дети должны голодать. Когда я был требователен и стучал ногами, требуя еды, она отвечала:

- Ты же знаешь, мы не богаты, вот скоро «граф» отдаст нам квартирную плату, и тогда я тебя накормлю.

«Граф» жила у нас, я жил мечтами о дне, когда мать меня накормит. А она привычно, ничем не смущаясь, вертела свою обычную лямку необычайно трудной жизни, вертела без вдохновения, без радости, как, мельницы крыльями. «Граф» пропала. И толь ко через несколько дней появилась и, переночевав, ушла навсегда.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.