Гианэя

— Загадочная история.— Муратов коротко рассказал о последних событиях, связанных с Гианэей.

Синицын и тут остался равнодушным.

— Об этом стоит подумать,— только и сказал он.— Знаешь, что, Витя, не говори со мной о Гианэе. Меня раздражает даже звук ее имени. Я не знаю причин ее молчания, но когда подумаю, что стоит ей захотеть...

К прибывшим подошел Стоун.

— Ты где остановился?—поспешно спросил Синицын.— Ага! Я приду к тебе сегодня вечером, часам к восьми. И тогда мы подробно поговорим обо всем. А сейчас, извини, некогда.

Муратов отошел.

Разговор между Мариной и Гианэей, который он несколько минут назад слышал, неопровержимо доказывал, что Гианэя интересуется результатами лунных экспедиций, что не случайно оказалась она в Селене именно сегодня.

Знает, все знает!

Он медленно подошел к обеим девушкам. И неожиданная мысль пришла ему в голову, заставив его на мгновение остановиться: «А что, если спросить Гианэю прямо?»

Он чувствовал, что напрасно задает себе этот вопрос, что решение им уже принято. Нет никаких сил сдерживаться и чего-то ждать. Стоун и ученый совет чрезмерно осторожны. Что плохого может произойти? Ну, не ответит и только.

«Э! Будь что будет!»— подумал он.

— Гианэя!— От волнения Муратов не заметил, что говорит по-испански.— Я очень прошу вас ответить мне на один вопрос. Он очень важен для всех нас и особенно для меня лично. Вы должны ответить, если вы мне друг. Искусственные спутники, направленные к нам вашими соотечественниками, находятся сейчас «а Луне?

Марина в полной растерянности, но с тайной радостью услышала этот неожиданный вопрос. Ее брат решительно и просто разрубал завязавшийся узел.

Гианэя опустила голову. Она поняла все, что сказал Виктор, и не скрывала, что поняла. Было видно, что в ней происходит какая-то мучительная борьба.

А когда наконец она подняла голову и посмотрела на Виктора, он увидел, что длинные темные глаза гостьи полны слез. Никто никогда не видел, чтобы Гианэя плакала.

— Да,— ответила она едва слышно.

Муратов перевел дыхание, волнение душило его.

— Почему вы молчали?— спросил он, с трудом справляясь с голосом.— Вы же знали, как это важно для нас.

Она ответила еще тише:

— Я боялась. Я хотела сказать давно, но вы все не шли. Но теперь я не боюсь. Я давно поняла, что Гианэя был прав. Я погубила себя, но спасаю вас.