Помню, в детстве, еще дошкольником, я углядел на карте страны золотистое пятнышко – Ленкорань. Я уже знал, что Кавказ – это юг, солнечный, цветущий, экзотический. Но оказалось, у этого юга есть еще свой юг. Именно в связи с Ленкоранью впервые вошло в мое сознание загадочное слово «субтропики».

Сейчас, вернувшись из этих теплых краев, я снова смотрю на карту. Страна необъятна – огромный Кавказ в ее масштабах, как человеческая ладонь. А Ленкорань – солнечный зайчик на ладони...

Шоссе от Баку идет на юг. Слева равнина сине-фиолетовая: море. Справа равнина зеленая: земля. В отдалении неровной полоской – горы. Окрестность скромна: пляжи узки, кустарники колючи, трава низкоросла, в проплешинах песка и солончаков. Природа, начинившая недра запасами высококачественной нефти, не слишком позаботилась о крышке над кладовой.

Но уходят назад километры, набегают под колеса новые – и неуловимо меняется что-то вокруг: пейзаж становится теплей, светлей, приветливей. Все богаче зелень, все пышней кустарник. Курчавые горы придвигаются ближе, а пляж под берегом тянется такой, что знаменитым болгарским «Золотым пескам» уступит разве что названием.

Вот пошли вдоль дороги чайные плантации – невысокие кусты с густой, сочной, словно лаковой листвой. Не растение – чудо природы! В дело идет не плод, не корень, а лист – богатая зелень, тут же отрастающая вновь. Сто лет живет чайный куст! Может, сейчас вас бодрит и радует куст, посаженный вашим прапрадедом.

Вот начались леса – немеренные гектары великолепного ленкоранского дуба. Они тенисты и чисты – прелый лист лежит на земле ровным слоем, мягко и аккуратно, будто кто специально уложил.

Вот появилось на склонах железное дерево – ценное и редкое, растущее лишь в нескольких местах на земле. Древесина его прочна и тяжела – отломанная ветка тонет в воде. Но домой ее не везите, не надо. Оторванная от родного леса, высохшая, она теряет свою уникальность и плавает в ванне, как какая-нибудь щепка сосны.

Вот небольшая плантация не сливы, не груши, не яблони, а фейхоа. Слыхали? Некрупный плод покрыт плотной кожицей серо-зеленого цвета. Плод как плод, всякие бывают. Но откуда у японского фрукта вкус лесной земляники? Лишь в Ленкорани, нигде больше, варят и пускают в продажу варенье из фейхоа.

А еще здесь в начале января висят на деревьях с яблоньку ростом живые, яркие, подлинные мандарины. Словно на новогодних елках...

Первоклассник, и тот знает безошибочно: на зиму многие птицы улетают в жаркие края. Улетают, куда им деться! Торопятся, пока не накрыли и не закутали белые простыни зимы.

Ну, а где они, эти жаркие края?

Один могу назвать сразу: Ленкорань. Невелик размерами, не слишком богат людьми: сто сорок тысяч на весь район, в Мытищах, небось, живет больше. Зато осенью на влажные низины Ленкорани и мелководные, поросшие камышом заливы Каспия опускаются семьсот тысяч птиц. Самый крылатый район страны...

Замечательный азербайджанский поэт Наби Хазри сказал про эти места: «Здесь зимует весна». Строчка – под стать Ленкорани – крылата.

Есть названия, которые рождаются вместе с городами. Скажем, Кронштадт. Или Бразилиа. Или молодой современный Дивногорск. Построили – назвали. Есть города, которые куда старше своих имен. Город Пушкин прежде долго был Царским Селом, Горький – Нижним Новгородом.

С Ленкоранью – по-иному. Имя намного старше города! Того еще и в помине не было (ему всего лет двести), а название уже существовало. В шестнадцатом веке встречалось, даже в пятнадцатом.

Что означает это красивое слово? Есть три версии – и все интересны.

Говорят, что в этом слове слились два, означавшие на местном наречии «пристань» и «якорь». Может быть: еще в давние времена здесь охотно останавливались купцы, плывшие с Волги и северного Каспия на юг, в Персию. Красивая версия – в ней море, ветер и паруса.

Говорят, что в этом слове слились два, означавшие, однако, иное: «остановка» и «караван». Может быть: не только морем ходили с Волги на юг и с юга на Волгу бывалые, дерзкие, предприимчивые люди, торговавшие разными заморскими товарами. Тоже хорошая версия – в ней дорога, вечерняя усталость и родник у подножия зеленой горы.

Говорят, наконец, – и это, пожалуй, всего достоверней – что слово это родилось опять-таки из двух и означало «дома из камыша». В самом деле, камыша вокруг было полно, его плели, обмазывали глиной, и получались стены хоть куда! Дома из камыша были теплы зимой, прохладны летом. К сожалению, и в январе и в июле они прекрасно горели, в результате чего ленкоранцы справляли новоселья гораздо чаще, чем им хотелось.

Эта версия кажется самой достоверной: у нее привкус истины...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.