Редакция «Смены» обратилась ко мне с просьбой рассказать читателям о молодых героях Первой Конной армии, воевавших вместе со мной, - о тех, кто по зову Коммунистической партии грудью встал на защиту завоеваний Великого Октября.

Признаться, выполнить эту просьбу нелегко: более пятидесяти процентов армии состояло из молодежи, и среди них были тысячи, десятки тысяч героев. В каждом бою, в любой стычке с врагом отличались сотни бойцов. Эти бойцы вышли из самой гущи простого народа. Страстная ненависть к врагам, беспредельная преданность делу великой партии коммунистов помогали им творить чудеса. В кратчайшие сроки они овладевали оружием, стойко переносили все невзгоды и трудности боевой походной жизни. Эти трудности усугублялись тем, что в те годы у нас не было четко организованного тыла, снабжения боеприпасами, продовольствием и медикаментами. Не хватало оружия, одежды, обуви. А враг наседал. Многие из вас, конечно, читали об этом в книгах и хорошо представляют себе обстановку тех лет, когда на молодую, неокрепшую Советскую республику навалились четырнадцать капиталистических государств. Борьба за Советы была особенно трудной и упорной на юге страны, где зажиточное казачество встало на путь борьбы с Советской властью.

Возглавили эту борьбу такие видные царские генералы, как Корнилов, Алексеев, Деникин, Краснов, Мамонтов, Гнилорыбов и другие. Они формировали казачьи полки, дивизии, корпуса, рассчитывая соединить воедино все контрреволюционные силы юга России для борьбы против Советской власти, для расправы с иногородними «бунтовщиками»; они хотели разгромить Советы, установить буржуазно - помещичью, военно - террористическую диктатуру, восстановить монархию в России.

Для отпора белогвардейцам в станицах Донской области создавались краснопартизанские отряды. Среди них были такие крупные, как Платовский, Больше - Мартыновский, Больше - Орловский, Великокняжеский, Куберлевский, Дубовский, Веселовский и другие. Большевистская партия через ревкомы и коммунистов в краснопартизанских отрядах проводила огромную работу по мобилизации народа на борьбу с белогвардейцами, по сплочению крестьянских масс.

В боях с белогвардейскими частями рос и конный отряд, возникший в станице Платовской, которым я в то время командовал. Уже к маю 1918 года он был реорганизован в кавалерийский дивизион, позднее в полк, затем в бригаду, корпус и, наконец, в Конную армию. Пополнялся он исключительно за счет добровольцев. Наиболее опытные бойцы обучали новичков военному искусству, однако самой лучшей школой для них был бой. Из этих людей рос и выковывался наш командный состав - одаренный и искусный в бою, мужественный, храбрый и невиданно стойкий в самых тяжких испытаниях. Эти командиры, рожденные великой революцией, дрались за ее завоевания, не щадя жизни. Это были люди, беспредельно преданные Советской власти, своим бесстрашием и храбростью изумлявшие весь мир.

Многие мои боевые товарищи, талантливые командиры, храбрейшие из храбрых, погибли в сражениях за Советскую власть, за свободу нашей Родины. Они отдали жизнь за счастье будущих поколений, за то, чтобы вы, мои молодые друзья, могли сейчас спокойно жить, учиться, работать. Ведь не по мановению волшебной палочки родилась наша победа. Она родилась в тяжких боях и обильно полита кровью лучших сынов Отчизны.

В связи с этим мне хочется рассказать вам об одном из героев Первой Конной, Григории Пивневе. Сын бедного крестьянина, из той же станицы Платовской, откуда происхожу и я, он рос тихим, скромным пареньком. Помню, когда в станице организовался краснопартизанский отряд, Григорий явился ко мне и сказал:

- Хочу быть в отряде...

Я посмотрел на него внимательно и спросил:

- А ты служил когда - нибудь в кавалерии?

- Не служил, но я всегда с конями, - ответил он, беспокойно глядя мне в глаза.

Я задумался. Выглядел в то время Григорий Пивнев совсем юным, и опыта кавалерийского у него, конечно, не было. Но просьба юноши звучала так искренне и горячо, столько в ней было подлинного чувства, что не удовлетворить ее казалось невозможным. Я взял Григория в отряд, однако для того, чтобы парень не пропал в первом же бою, определил его к себе в ординарцы. И часто видел: рвется Пивнев в эскадрон, хочется ему совершать дерзкие налеты, рубить врага в стремительной атаке. А я его пока сдерживал: «Погоди, все в свое время будет...» - и при всяком удобном случае учил его боевым навыкам, кавалерийской сноровке.

Только после реорганизации отряда в дивизион перевел я Пивнева в эскадрон, которым командовал Николай Баранников - смелый, замечательный командир. Я поручил ему смотреть за горячим пареньком, сдерживать его от лишнего риска.

Так шли дни. Вместе со своим эскадроном бился в кровопролитных атаках и Пивнев, самоотверженно выполняя самые опасные поручения. И вскоре о его мужестве и храбрости заговорили однополчане. А надо вам сказать, что если уж заговорили товарищи по оружию, - значит, человек действительно исключительный, потому что в то время трудно было удивить кого - нибудь своей храбростью: обычным явлением это считалось.

У Гриши Пивнева была одна особенность: в бою он «охотился» преимущественно за офицерами, и нередко меткая пуля, пущенная в голову белогвардейца, или клинок, обрушившийся на врага, решали исход боя: оставшиеся без командира солдаты противника поспешно отходили. Само собой разумеется, что уничтожить офицера было нелегко: здесь требовалась большая ловкость и смелость. Ведь офицер, как правило, имел специальную военную подготовку и приемами боя владел хорошо. Но Гришу не страшило это. Мужественно шел он на врага и побеждал.

Однажды под станицей Гнилоаксайской преследовали мы отходившую белогвардейскую часть. Пивнев сразу же засек командира сотни и погнался за ним, не обращая внимания на свист пуль. Так он проскакал сквозь вражескую цепь и уже стал настигать офицера, который, увидев, что за ним гонится всего один человек, остановился, вскинул пистолет и выстрелил один раз, потом еще и ещё, пока не кончились патроны. Однако Пивнев не отступил, не струсил, хотя две пули задели его плечо. Смело пошел он на врага и уничтожил его.

После боя я, помнится, все же вызвал к себе Пивнева и сказал:

- Нельзя так, неосторожно действуешь, Гриша! Ты проскочил в группу белогвардейцев и совсем забыл, что у тебя делается справа и слева. Так можно погибнуть. Я запрещаю тебе вырываться далеко. Пивнев опустил голову.

- Не могу, товарищ Буденный, - отвечал он. - Не могу сдержать себя, как увижу врага...

И это были не пустые слова, не похвальба: Великий Октябрь открыл ему дорогу к новой жизни, к которой он жадно потянулся, и он всеми силами души возненавидел тех, кто пытался отнять у нас добытую свободу. Победить, уничтожить врага - в этом он видел смысл своей жизни.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.