Эта трудная штанга

Первые победы учеников Варданяна сделали тяжелую атлетику популярным среди ленинаканцев видом спорта, а после громких триумфов Юрика она стала модой. Как в иных городах родители ведут своих сынов в секции плавания и фигурного катания, так здесь стараются «устроить на штангу». Спрос, как говорится, опережает предложение.

– Раньше мы тренировались в маленькой комнате, которая теперь переоборудована под раздевалку, – вспоминает Варданян. – Там не было даже помоста. Мы заасфальтировали землю, но стоило пару раз грохнуть штангой об асфальт, как он покоробился, потрескался, и при каждом подходе из трещин летела пыль... А теперь видите, какое помещение нам отдали?

«Локомотив» и вправду не поскупился. Он переоборудовал под штангу бывший игровой зал. Построили тут парилку с бассейном и душем, отвели комнаты для тренеров, раздевалки. Но дело так и не довели до ума. В огромном зале, вместившем девять тренировочных и два разминочных помоста, из спортивного оборудования имеется всего четыре штанги и один ободранный до досок гимнастический козел. Нет шведских стенок, скамеек, лежаков и станков для отработки подсобных упражнений, нет стоек и подставок для штанг. Нет элементарных стульев или табуреток для отдыха спортсменов между подходами. Нет стульев даже в раздевалках, и, переодеваясь, ребятам и их наставникам приходится прыгать на одной ноге, чтобы другой попасть в тренировочное трико.

Все это трудно понять и объяснить. Кажется, яснее ясного: чуть-чуть больше внимания и помощи – и Ленинакан может стать крупнейшим центром тяжелой атлетики. Для этого имеется главное: мальчишки, мечтающие повторить спортивный подвиг земляка. Но увы...

Не слишком ли мы беспечны, теряя молодые таланты именно из-за сиротской неустроенности спортивных секций? История дяди и племянника Варданянов не правило, а исключение! Потому что исключительной оказалась вера обоих в реальность поставленной цели, исключительной была и их воля при достижении ее.

Теперь я буду рассказывать только о самом Юрике Варданяне.

Каждый скажет, что это везучий человек. Кажется, ему везло всегда и во всем. Даже в характере. Эмоциональный по натуре, он реагирует на все, что происходит вокруг, а потом умеет достоверно и сочно рассказывать об увиденном и услышанном. В его манере изложения фактов есть что-то артистическое. Таков он от природы. Я приехал к Варданяну в самый разгар промозглой, неровной зимы. Было холодно, ветрено, неуютно. На другой день Юрику необходимо было поехать в Ереван, и я набился в попутчики. За Ленинаканом дорога долго струилась среди голых сглаженных холмов и полей, густо усеянных камнями. Ближе к Еревану в эту суровую и в общем-то унылую картину стали врываться сады, виноградники, веселые поселки, а сама столица республики встретила ярким, теплым солнцем. Юрик объяснил, что его родной город находится в самом суровом краю Армении, что раньше его считали местной Сибирью. Но сказано это было так, что явные недостатки его города казались достоинствами: глядите, мол, какой он мужественный, не то что этот изнеженный Ереван. И это вовсе не выглядело квасным патриотизмом, а просто было мнением убежденного оптимиста.

О его физической одаренности пишут много и восторженно. Соревнуясь-де с легкоатлетами, обгоняет спринтеров, в высоту берет два десять – два двенадцать, а в длину с места прыгает, как завзятый прыгун. Его спортивный талант отмечен и оценен официально: в последние четыре года Юрику Варданяну, лучшему тяжелоатлету сезона, присуждается специальный кубок – своеобразный «Оскар» штангистов. В прошлом году Международная федерация тяжелой атлетики по специальной формуле стала определять лучшего штангиста среди всех весовых категорий. И Юрик Варданян стал первым лауреатом Олимпиады-80.

Везло ему даже в том, как он шел вверх по спортивной лестнице: просто, легко прыгал со ступеньки на ступеньку. Участвуя в 1970 году в своих первых соревнованиях, он вырвал пятидесятикилограммовую штангу и толкнул шестьдесят пять. Сумма в два с половиной раза превышала его собственный вес. А дальше все шло по схеме: Юрик тяжелел на один килограмм, его результат в двоеборье – на 10 – 15. Быстро проскочив первые весовые категории, он на полтора года задержался в легком весе, на три – в полусреднем, на столько же – в среднем. В семнадцать лет он стал мастером спорта, в восемнадцать – мастером спорта международного класса, в двадцать – заслуженным мастером спорта, кстати, самым молодым за всю историю нашей тяжелой атлетики.

Спортивное счастье щадило его нервы и самолюбие. За десять лет выступлений в соревнованиях он всего четыре раза уступил первое место. Дважды – когда еще школьником участвовал во взрослых первенствах страны. Но четвертое и шестое места, занятые им в 16 и 17 лет, были, по сути дела, его заявками на будущие победы. Еще две осечки случились на Кубке СССР и чемпионате Европы: он не смог осилить первоначально заявленные веса в рывке. А в остальном все проходило гладко: его заранее считали фаворитом, и он оправдывал ожидания.

Однако было бы ошибкой считать, что высокие результаты давались ему легко. Когда вы видите его, сияющего, высоко подпрыгнувшего на помосте после покорения очередного рекорда, ради бога, не обманывайтесь и не считайте, что жизнь рекордсмена соткана сплошь вот из таких радостных эпизодов. То, что вы видели, – лишь мгновение короткого праздника, мгновение, взгромоздившееся на потные, натруженные плечи бесконечных рабочих будней, о которых почему-то не принято говорить, а тем более показывать.

Любителей спортивной статистики приводит в восторг такой факт: трижды Юрик Варданян устанавливал в одних соревнованиях по пять мировых рекордов. Сначала это случилось на первенстве мира 1978 года, потом на Спартакиаде народов СССР в 1979 году и, наконец, на Олимпиаде-80. В последний раз на помосте Дворца спорта «Измайлово» он набрал в сумме 400 килограммов, побив на десять килограммов прежний рекорд мира и на 35 – высшее олимпийское достижение. Зрителей, наблюдавших за состязаниями, особенно умилило сообщение судьи-информатора о том, что все свои рекорды новый олимпийский чемпион посвящает своей средней сестре Воски. Честно говоря, в тот момент мне показалось, что вся эта трогательная история сработана кем-то из коллег по перу, сумевшим не только найти факт, но и мастерски обыграть его в красиво преподнесенную «изюминку». Спросил о том Юрика.

– Совсем нет, – возразил он. – Я решил так за год до соревнований. Когда мне только-только прислали расписание Олимпийских игр в Москве, Воски прочла его и говорит: Юрик, средневесы выступают 26 июля, в мой день рождения. Я ей и пообещал: подарю тебе все рекорды, которые установлю в этот день. Она верила и целый год ждала.

Так вот, казалось бы, что весь этот год – от Спартакиады до Олимпиады, от одной пятерки рекордов к другой – был сплошной безмятежностью. Но когда я попросил Варданяна рассказать о самом трудном испытании в его жизни, то неожиданно услышал: чемпионат мира в Салониках в ноябре 1979 года. Он приходился как раз на вычисленный мною безоблачный период.

В спорте выматывают не только поражения, но и победы. На их достижения тратится столько нервной энергии, что уже не радуют ни награды, ни титулы, ни восторг болельщиков. Нечто подобное случилось с Юриком после Спартакиады 1979 года: он решил оставить спорт. Как раз подходила к концу учеба в институте и можно было спокойно подумать о будущей профессии. Он на несколько месяцев забросил тренировки и вышел из формы. Просьбы друзей и спортивных руководителей вернуться на помост, их советы и убеждения в том, что в его возрасте рано и глупо бросать штангу, ни к чему не приводили. Только дядя Сережа не понукал племянника, видно, знал: захочет – сам вернется.

Юрик вернулся, но до первенства мира оставался всего месяц, а его форма была равна нулю. Ему предстояло совершить невозможное: в какие-то недели наверстать то, что он растерял за месяцы. И он пошел на это, только поставил одно условие: на тренировочный сбор в Подольск с ним поедет мама. Я не помню другого подобного случая в истории нашего спорта.

Я попросил Юрика объяснить его необычную просьбу. Он только спросил:

– А вы знаете, как мне в то время приходилось работать?

У него со штангой особые отношения. Человек эмоциональный и темпераментный, Юрик даже спортивный снаряд воспринимает как нечто одушевленное. Для кого-то штанга – мертвый металл, для него – партнер, самое доверенное существо. Варданян признался мне, что когда выходит на помост к рекордному весу, то не испытывает к штанге ни чувства вражды, ни страха. Кроме него самого, только штанга знает, на что он способен, только ее одну он не может перехитрить, ибо только она одна по-настоящему проверяла на тренировках силу его мышц. Да и он ее знал досконально. Загрубевшими от мозолей ладонями он мог уловить разницу в толщине грифа разных снарядов, пусть эта разница равнялась только одному миллиметру.

И тогда в Подольске он знал твердо: штанга не простит ему пропущенных тренировок до тех пор, пока он не вернет прежнюю форму. Он тренировался по три раза в день. Разминка. Рывки, толчки, тяги, приседания. Все по жесткому графику, рассчитанному тренерским советом так, чтобы к Салоникам достигнуть пика формы. В общей сложности в день он поднимал до сорока тонн. И когда сил уже не оставалось, а Сережа Андроникович требовал продолжить подходы, Юрик говорил: