Если вам хочется в рай

– Мы, парень, никогда не интересуемся временем.

Действительно, время здесь – одно из многих понятий, которые не имеют никакого значения. Тем не менее хиппи выделяют из вереницы дней воскресенье, поскольку по воскресным дням происходят «хеппеннинги» в дальнем углу парка, называемом «Кастрюля». Сюда стекаются сотни хиппи, располагаясь вокруг огромного сломанного грузовика, кузов которого служит сценой. Гвоздем программы этих импровизированных концертов являются самодеятельные джазы, исполняющие «любовный» или «наркотический» рокк. Эта «музыка», как писал потом Хеджепет, оглушает непривычных, травмирует душу, ошеломляет чувства, вынуждает содрогаться все нервы и мышцы тела и внутренне заставляет отдаться на произвол ядовитого, оболванивающего, гнусавого ритма

В это воскресенье программа состояла из выступления неописуемой группы косматых мужчин. Без каких-либо объявлений их предводитель – огромного роста верзила – ударил всей пятерней по струнам электрогитары, подключенной к спрятанному в недрах грузовика аккумулятору. По толпе зрителей пробежала как бы конвульсия: На «сцену» взгромоздилась странная пара: экзотического вида девица, одетая только в платок-пончо, и парень с остекленевшими глазами и гирляндой нанизанных на веревку лампочек вокруг шеи. Пара затряслась в причудливом ритме вокруг лежащей в кузове старой велосипедной покрышки. За ними вслед полезли и другие танцоры, и «сцена» быстро заполнилась извивающимися, подпрыгивающими и вращающимися телами...

А тем временем рокк-ансамбль выдавал бредовый поток звуков, едва связанных между собой. Толкаемые атавистическим инстинктом, танцевали, вернее, бродили в сомнамбуле, сталкиваясь друг с другом, уже все присутствующие на площадке.

Музыка оборвалась так же внезапно, как началась, неистовство танцоров улеглось, и те из них, которые еще сохранили способность двигаться, медленно поплелись к дому, который можно назвать домом весьма условно.

Какое же общество пытаются создать хиппи? Французский журнал «Пари-матч» вынес в заголовок статьи о хиппи следующие слова: «Они пытаются осуществить старую мечту: обществе, где все бесплатно».

Труд для хиппи не имеет особого значения. Они больше надеются на благотворительность людей, обладающих богатством, тем богатством, которое хиппи презирают и так громко бичуют в своих песнях. Как ни парадоксально, но именно это вполне устраивает правящие классы, ибо недовольство существующим общественным строем переводится в область безобидного, хотя и экстравагантного фрондерства

Не удивительно, что буржуазия смотрит на «действа» хиппи как на захватывающее зрелище. Каждый день, а особенно по воскресеньям, Хайт-Эшбери оглашается ревом автомобильных сирен. Любители экзотики фотографируют хиппи прямо из открытых дверей и окон своих машин. При этом у них такой вид, словно они попали в зоопарк. Детишки, седовласые бабушки, почтенные супруги жадно созерцают разворачивающуюся перед ними картину: хватит о чем посудачить на целую неделю. А когда через неделю темы для россказней иссякнут, они вновь съездят к хиппи, чтобы поразить своей отчаянностью родню и знакомых.

Хиппи, писала норвежская газета «Актуэльт», действуют в рамках существующих законов, и общество не может предъявить к ним претензии. Они ничего не взрывают, никого не оскорбляют. Они расцелуют тебя, читатель, но ты не вызовешь за это полицию – ведь ты не подвергаешься насилию. Да и что может сделать полиция? Она не будет арестовывать человека, который дарит цветы, обнимает и ободряюще подмигивает тебе. Хотя наше общество, заключает газета иногда косо смотрит на хиппи, однако оно поднимает шум только тогда, когда хиппи публично сбрасывает одежду, и то лишь в том случае, если он снимает последнюю нитку.

Чем же оправдывает буржуазная печать поведение хиппи? Прежде всего тем, что они якобы живут в «другом обществе». Как утверждает американский социолог К. Кенистон, сборища хиппи представляют собой новое «молодежное общество», некую сверхновую цивилизацию со своими культурными ценностями.

Чтобы понять суть этих «ценностей», нужно отправиться в ночлежку, где обитают Рик, тощий, жилистый музыкант с кольцами в ушах, и другие хиппи Перешагивая через одурманенных марихуаной жильцов и отмахиваясь от роящихся мух, Рик соглашается, что ему неприятно жить в этом ада.

– Но это совсем не то, к чему мы стремимся, – говорит он. – Мы лишь начали создавать свою культуру. Каждый цветок должен расцветать. Все – суета сует. Человеческий дух разрушен. Весь мировой порядок противоестествен. Сейчас мир стремится восстановить сам себя. Наше поколение живет в эпоху глубоких изменений. Люди среднего возраста не могут смириться с тем, что их дети проповедуют эти изменения. Факт, что все связи между поколениями порваны.

Рик нервно прохаживается по комнате, и его уродливая тень от стоящей на полу свечки мечется по стене.

– Назад, к природе, – продолжает он свой монолог. – Вы знаете, что мы представляем собой угрозу обществу. Однако мы не против любого общества Мы создадим свою цивилизацию.

Рик часто употребляет слово «они», причем придает ему презрительный оттенок. «Они» – это все, кто не хиппи, а следовательно, стражи того самого противоестественного мирового порядка и статус-кво, которые рассматриваются как возмутительные, жестокие, подлые и разрушающие человеческие души, одним словом, антигуманные. Хиппи полагают, что они не просто восстают против приверженцев нынешнего общества, а полностью их отвергают. В то же время они против активных действий, направленных на ниспровержение существующей капиталистической системы. По словам хиппи, они заменили эту систему своим собственным, открытым, свободным от напряжения, ориентрированным на природу миром – миром любви. Особенно громко провозглашается, что каждый хиппи попросту делает то, что ему нравится, и ведет свой частный, персональный образ жизни, который отключает его от действительности. Правда некоторые хиппи по-своему пытаются воздействовать на действительность и носятся с такими, например, планами, как насыпать в систему водопровода Сан-Франциско большое количество наркотика ЛСД, чтобы этот почтенный город начал ходить на голове.

Хиппи верят в звезды, увлекаются гороскопами. Чувствуя себя беспомощными и беззащитными перед лицом событий, они прислушиваются к предсказаниям Очкастой Кэти, хотя эти предсказания и не сбываются. Так, однажды она сообщила что президент летом объявит войну. В другой раз предсказала гигантское землетрясение, в результате которого Калифорния будет поглощена океаном.

Многие пытаются исповедовать индуизм и буддизм, отправляясь в восточный монастырь и подчиняясь его распорядку: подъем в пять часов, размышления, молчаливый завтрак, теплая ванна... В конце дня еще два часа размышлений. Однако для хиппи это не столько религия, сколько очередное и не слишком долговременное хобби. Они довольно быстро переходят от одной мистической системы к другой, на их алтарях можно одновременно видеть статуи Будды, Христа и даже вождя краснокожих Жеронимо.

Вот на подобной основе хиппи и думают создать новую «цивилизацию».

Такова вкратце реальная картина того мифического «молодежного общества», которое провозглашалось буржуазными учеными как новая цивилизация. Лишенное социально-экономических основ, классовой базы, четко выраженной идеологии, это «общество» оказалось сведенным к гедонизму – культу наслаждения, который может проявляться в виде отказа от долга и обязательств, правовых и нравственных норм в сексуальной области...

Явление это оказалось настолько распространенным и показательным, что к его истолкованию обратились известные социологи и публицисты, и среди них Э. Брез, Ж. Дюмазедье, К. Кенистон, Н. Майлер, Г. Маркузе, М. Маклюэн. Например, Маклюэн попытался обосновать переход к «цивилизации наслаждения» тем, что современные средства коммуникации превратили наш мир в мир без пространства и времени, в мир, где все происходит мгновенно и повсеместно. Мечта доктора Фауста – «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» – теперь якобы приобретает повсеместную реальность. Мгновение уже остановлено, надо лишь, чтобы оно стало прекрасным.