Взял Василий Николаевич меня к себе в бригаду выемщиком и вскоре допустил к сборке. Сейчас самому смешно, а тогда хоть плачь. Знал вроде бы все. А взялся сам за стержни – они из рук вырываются, словно необъезженные лошадки. Хорошо, что бригадир был рядом.

Шли дни. Тебя учили, подсказывали, внушали: выйдет толк. Стали поручать подготовить один цикл к заливке, а потом доверили выполнить сменное задание самостоятельно. Ты и сейчас помнишь, как докладывал о результатах

рабочей смены, как стоял потом уставший и взмокший у труболитейной установки и слушал мастера.

– Подрастерялся маленько, но ниче го. Молодец! А опыт – дело наживное.

Согретое душевным теплом слово нашло в твоем сердце отклик. Тебя похвалили, поддержали, хотя и были у тебя упущения в работе. А могло так случиться, что ты не умел бы сейчас, как все бригадиры, вести работу на режиме, требующем самых наименьших затрат. Не знал бы, сколько бывает оттенков у расплавленного чугуна. Не увидел бы себя в озарении миллионов немыслимо малых «птиц», которые живут одно мгновение, падая в отверстие-питатель на пояске стержня-патрона.

Так кто тебя научил профессиональному мастерству? Старший товарищ. Но передать эстафету может лишь тот, кто по-отцовски чуток, доступен. Если же старший допускает грубость, и высокомерие, и даже враждебность по отношению к подчиненным, то, каким бы опытом ни обладал, все останется при нем самом. Он сам себя лишит счастья любоваться своим посевом. В этом воочию я убедился на примере А. Гусько-ва. Опытнейший бригадир, да вот беда: оторвался от людей, возомнил себя непогрешимой личностью, с подчиненными стал груб. Но товарищи мириться не стали. Сняли его с бригадиров. Что уж тут жаловаться на превратности судьбы?

Памятуя свои собственные рабочие университеты, понимай, как важна помощь и добрый совет другому.

С Тамарой Костиной я продолжал держаться ровно, был всегда спокоен. Требовал строго, но по справедливости. А главное, старался быть внимательным. И, видимо, сердцем почувствовала девушка, что ведет себя не так. Она оттаяла. Исчезла у нее прежняя неприязнь. Я это вовремя заметил и сделал шаг навстречу. Она поняла меня правильно. Позже Тамара стала не только лучшей стерженщицей цеха, но и моей помощницей, вела большую общественную работу.

...Правильно говорят, что рабочий коллектив начинается с дисциплины. А дисциплина в бригаде – камень преткновения. И портили ее два человека. Куда ни кинь, а первая моя забота перед сменой – о Пащенко и Огневе.

Имя Владимира Пащенко склоняли в бригаде, пожалуй, каждый день.

— Как не понимаю? Понимаю, учту, не буду больше, – успокаивал он нас. Но вскоре опять опаздывал. А причину выдумывал самую неожиданную. И все потому, что любил выпить. Трутни горазды на плутни!

— Да выгнать его из бригады и из цеха! – в сердцах бросали товарищи.

Но нас останавливали:

– А кто же его будет воспитывать?

До чертиков надоела нам эта канитель. И поступили вот так... На работу не вышел напарник Пащенко Леонид Васильев. Решили вместо него человека не давать. Сгоряча некоторые обрушились на меня и мастера: лето, жарко, работать одному за двоих тяжело. План надо выполнять. Я был на стороне мастера и старался объяснить товарищам, почему принято такое решение. В конце концов ребята поняли нас правильно. В цехе, как в парилке, зной плывет над головами. Прошла половина рабочей смены.

Вот тут-то и пожаловался Пащенко:

— Мои бы беды на плечи Васильева!

— Ничего, выдержишь.

— Легко сказать...

«А поделом тебе достается. Будешь чувствовать, как отражается на Васильеве твое отсутствие», – подумал я.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.