Володя сел рядом, тоже заказал мороженое, молчал, разглядывал проходивших мимо женщин.

— Наконец-то погода наладилась. — Юрий Петрович отметил, что ученик осунулся, под глазами тени, пальцы слегка дрожат. — Тебе надо позагорать, возраст проступает, пьешь наверняка.

Артеменко достал из заднего кармана фляжку, сделал несколько глотков.

— Сердишься. Я же тебя не контролирую, помочь хочу, потому и болтаюсь в городишке вторую неделю. Кто машину испортил?

— Раньше не знал, теперь думаю, что ты, — ответил Артеменко. — Сдается, я тебе больше мешаю, чем этот придурок.

— Ясное дело, я тебя в Москве не мог достать,

надо за тысячу с лишним верст вывезти. Ты из-за своей девки по фазе двинулся. Не можешь сообразить, как заставить Зинича лекарство принять не в гостинице, а у себя дома, так и скажи. Спроси у старших, они тебе разумным советом помогут.

Гуров заснул, когда уже начало светать. А в семь его уже разбудил телефонный звонок.

— Нет, — сказал Отари. — Люди работали вечер и всю ночь, твой с зонтиком, видно, улетел. Зинич никуда не бегал, к восьми отправился в санаторий.

— Собери ребят у себя дома, я приеду, — Гуров сел, ему казалось, что за левым ухом прилепили нечто тяжелое, плечо ныло.

— Ты мне не веришь?

Гуров услышал в голосе майора обиду и разозлился.

— Как оперативника я тебя мало знаю. То, что могу сделать я, ты сделать не можешь.

— Нехорошо говоришь.

— Да, дорогой, я умру не от скромности. Ты втянул меня в историю, терпи, собери людей, приготовь мне кофе и жди.

Гуров брился, рассматривая себя в зеркале. «Что со мной? — рассуждал он. — Совести меньше стало, а наглости прибавилось? Переродился в максималиста. Кратчайший путь к цели есть прямая, укладывай рельсы, катись, и не важно, если раздавил чье-то самолюбие. Ты стремишься совершить большое добро, и маленькое зло тебе простят?» Он критиковал себя, урезонивал и стыдил и не замечал, что не становится добрее и снисходительнее, а наливается упрямством и злостью. — «Почему Отари думает только о себе? Веришь — не веришь, что за детские игры? Пока мы выясняем отношения, прикончат человека».

Гуров надел костюм, белую рубашку с галстуком: для выполнения задуманного требовалось выглядеть парадно, раздражать не только содержанием, но и внешним видом. Чиновник из Москвы, заскорузлая душа, чистенький, самовлюбленный.

Он вошел на веранду дома Отари, поздоровался кивком, занял место во главе стола.

— Прошу садиться, — Гуров придвинул чашку кофе.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.