— Зачем из меня душу вынимать? Из моей души преступника не сделать, да?
Гуров жестом остановил пытавшегося вмешаться Отари, на оперативника взглянул строго.
— Здесь не театр. Сядь на место.
— Не сяду, — Рамиз опустил голову.
— Сядешь, — миролюбиво оказал Гуров. — Ты сказал, что такси проехало в десять тридцать. А объект, — повторяя выражение молодого оперативника, он улыбнулся, — вышел в одиннадцать ноль восемь, у нас остается почти сорок минут. За такое время бог знает что могло произойти.
Гуров подмигнул Стари и, передразнивая его, махнул расслабленной рукой перед лицом.
— Ва! Сорок минут! Давай рассказывай, дорогой!
— Ничего не произошло. — Рамиз тоже махнул рукой, но все-таки сел рядом.
— Да нет, произошло, ты только внимания не обратил, — Гуров вновь обнял парня за плечи. — Я тебя немножко рассержу, ты все вспомнишь.
Гуров не раскрывал секрета своих занудных и бесконечных бесед. Он добивался не подробностей и воссоздания зачастую совершенно ненужной обстановки, стремился довести собеседника до такого нервного возбуждения, чтобы он мог вспомнить каждую секунду исследуемого времени.
Оперативник устал, и опытный сыщик это отлично видел. Худой парень еще больше осунулся, на виске у него пульсировала жилка, как бы подавая сигнал тревоги. Но Гуров неустанно двигался к своей цели, и Отари перестал на друга злиться, начал слушать с интересом.
Час назад лейтенант категорически утверждал, что с десяти до одиннадцати на улице не было ни души, а теперь выяснилось, что проехало три машины и велосипедист, прошел почтальон, пробежали две девушки из санатория и проковылял какой-то старик под огромным черным зонтом.
Гуров тоже устал и вытер лицо ладонью.
— Зонт был большой?
— большой, — лейтенант вздохнул.
— И лица ты этого человека не видел?
— Не видел.
— А почему ты решил, что это старик?
— Сутулый, шаркает.
— Значит, ты его ноги' видел, а лицо нет?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.