Двое в осеннем городе

– Грубиян!

Мимо моего носа мелькнули красные, завязанные на городской манер банты. Пригнув голову. Зинка быстро, почти бегом бросилась к своему дому. Перепрыгнув через канаву, остановилась, смерила меня уничтожающим взглядом:

– Уж от кого, от кого, а от тебя я этого не ожидала.

– Подумаешь, парикмахерская в бане, – выпалил я. – Тоже мне, городская нашлась! Штаны нацепила и сразу на рупь дороже стала. Не дотронься!

Но мои слова повисли в воздухе, лишь в ответ с издевкой бухнула калитка, и все смолкло.

Я постарался успокоить себя: ничего страшного не произошло, ведь ссорились мы и раньше, иногда по нескольку раз в день. Но те ссоры были непохожи на сегодняшнюю.

«И что ее здесь не устраивает?» – уже остывая, думал я. Еще в прошлое лето она готова была выцарапать глаза каждому за наш поселок. Ну что здесь изменилось? Ровным счетом ничего. Все так же, как и год назад, сидели под мостиком рыбаки: все так же над домом Имановых в вечернем воздухе носились голуби. И солнце, опускавшееся зимой почти к городским трубам, вновь грело так же, как в прошлом и позапрошлом году. И все эти танцы. И кто их только придумал?

Москва появилась неожиданно, будто из-под земли выросли и полезли вверх серые, похожие на пчелиные соты дома. Посчитав этажи, я подумал, что в один из таких домов вошел бы весь наш поселок, в котором я родился, и еще осталось бы место для других.

При въезде в город нашу машину стиснули со всех сторон другие машины, потеряв волю, мы стали двигаться рывками от перекрестка к перекрестку. Временами между домов появлялись белокаменные, с золочеными куполами церкви, и день пасмурный, дождливый вдруг начинал расступаться, становиться светлее и шире, я невольно приподнимался, заглядывая вперед, ожидая, что впереди, за золочеными куполами, откроются другие, и я наконец-то увижу Кремль.

– Вам куда? – не поворачивая головы, спросил таксист.

За всю дорогу из аэропорта это были первые слова, произнесенные им. Я молчал, чтоб таксист во мне не распознал провинциала, а он, наверное. из-за того, что сразу же распознал. – такая уж у них профессия.

– В гостиницу «Россия», – небрежно сказал я. Про себя решил: сначала устроюсь в гостинице, а уж потом попытаюсь разыскать Зинку. Куплю цветы, шампанское и завалюсь в гости. На миг я представил Зинку, ее удивленное лицо. «Откуда свалился?» – спросит она. Пролетом, – небрежно отвечу я. – Остановился в гостинице «Россия».

Минут через двадцать таксист высадил меня около высокой, закрывающей полнеба гостиницы. Я огляделся: чуть наискосок за дорогой, точно на огромной открытке, стоял собор Василия Блаженного, за ним Кремль, позолоченная колокольня Ивана Великого. Наконец-то все стало на свое место, я был в Москве. И вдруг почувствовал, что все это: Кремль, зубчатые стены, шпили высотных зданий и московское небо – я уже видел не раз, все было знакомо, близко, только раньше все это видел с той стороны, с которой показывали, а сейчас смотрел с той, с какой хотел.

В «России» свободных мест не оказалось.

– Пройдите через Красную площадь и выйдите к гостинице «Москва», – посоветовал мне седой, похожий на отставного генерала швейцар.

На Красной площади я задержался на добрый час. Послушал звон курантов, посмотрел смену караула у Мавзолея, обошел Лобное место, затем, как и советовали мне, мимо Исторического музея спустился к гостинице «Москва». Повторилась старая история – мест не было. Мне предложили съездить на ВДНХ. Но и там не повезло, все гостиницы были заняты. Отчаявшись, я решил испробовать, как мне говорили, «верный» способ, сунул в паспорт десятку. Администраторша через окошко выбросила паспорт обратно. Готовый провалиться сквозь землю, я сунул паспорт в карман.

«Вот тебе и цветы, вот тебе и шампанское, – подумал я, выскочив на улицу. – Придется спать на вокзале».

Но мысль о том, что можно переночевать на вокзале, приходит, наверное, в голову каждому, кто не располагает в Москве знакомыми или крепкой бумагой, по которой размещают в гостинице. На Ярославском вокзале все скамейки, подоконники, лестницы были заставлены чемоданами, узлами, между ними копошились сонные, будто на одно лицо, люди. Отыскать свободное место было невозможно. Я обошел все три вокзала, стоявшие вокруг одной площади, везде было одно и то же – сыро и неуютно.

Я вышел на площадь. Все так же лил дождь, справа за мостом, вспарывая острым шпилем облака, плыло высотное здание, прямо передо мной, как восточный паша, дремал Казанский вокзал.

И тут мне на глаза попалась телефонная будка – чего я маюсь, ведь можно позвонить знакомым. Собираясь в Москву, я на всякий случай запасся адресами. Но и здесь не повезло. Одних не было дома, другие почему-то не приглашали в гости, а я вместо того, чтобы сказать сразу, что мне негде ночевать, передавал приветы, говорил о погоде.