– Говори скорей, а то разбежимся, – раздался женский голос, – нам щи варить пора.

– Вы плохо работаете.

Все замерли после этих слов Сергея. Потом поднялся крик. Его обзывали мальчишкой, сопляком, чужаком... На том и разбежались...

Должен ли он был это сказать? Сергей трясся в переполненном автобусе и решал: да, должен. Дома жевал котлету, не чувствуя ее вкуса, и понимал: нет, не стоило. А просыпаясь среди ночи от душившего его отчаяния, снова говорил себе: и все-таки я прав. Разве что следовало говорить по-другому. Не обухом по голове бить, а объяснить, растолковать, чего он от них хочет.

Что было ему делать теперь, после всего, что произошло? Подойти, допустим, к Филиппову или другому бригадиру – Овчинниковой и начать объяснять, чего он добивался тогда, Сергей не мог. Все должны были объяснить его поступки, действия, работа.

Сергей приходил на стройку за час до начала работы, обегал весь участок, с яростью вырывая тяжелые литые сапоги из вязкой глины. Вечером, дома, тщательно планировал задания для каждого, весь рабочий день бригад был расписан в тетрадочке. А утром снова летал от котлована к котловану, так что синий плащ крыльями простирался за спиной.

Шло время, и понемногу рабочие «отходили», начинали смотреть на своего мастера без прежней хмурости, без обиды. О важных вещах заставил их задуматься этот воинственный паренек. А Сергей не замечал перемен, терзал себя тем, что не умеет поправить отношений с хорошими в общем-то людьми...

...И вот этот проклятый день. Грибов-старший любит повторять: «В нашем деле все трудно. Идет дождь, люди мокнут, дороги мокнут. Можно утонуть в этой грязи. А можно построить завод раньше срока. Главное – уши не опускать». Но как же это трудно – не опускать уши...

Крановщик еще продолжал разглагольствовать, когда Грибова по селектору вызвали в управление. Как секретарь комсомольской организации СУ он должен присутствовать на совещании.

На участок, как ни рвался, вернулся после обеда. Волнуясь, подходил к котловану, где должна была работать бригада Филиппова, будь у нее кран. Но крана нет, значит, работа стоит. Так и есть – в котловане ни души. Сидят себе, наверное, в бытовке. Вдруг взгляд Сергея зацепился за что-то светлое, серое. Он прищурился и увидел аккуратный кубик фундамента. На одной оси с ним чуть подальше стоял второй.

Навстречу ему спешил Филиппов.

– Где ты кран добыл, Алексей Алексеевич?

– Уговорил тут одного человека, – улыбнулся Филиппов Грибову, – с другого участка. А что нам дальше делать, Павлович?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.