Если днем можно было сказать: почти весь город вышел на улицы, – то сейчас слово «почти» стало уже не нужным. Мы с трудом пробирались сквозь толпы людей, стремясь быстрее оказаться в центре. Был тот час вечера, когда облака, разом потяжелевшие после захода солнца, стали сливаться с окружающими город сопками. Но фонари на улицах еще не зажглись. И потому силуэты домов, трепещущие флаги, контуры башенных кранов, сами облака и сопки – все вокруг, освещенное рассеянным сиреневатым светом угасающего неба, казалось похожим на театральные декорации. И даже сотни, тысячи людей, спешащих, как и мы, к центру, не нарушали этого ощущения, и их праздничное оживление не мешало слышать ту тишину, которая бывает только рано утром и в этот момент перехода от сумерек к темноте. Город будто сделал паузу в своем диалоге с природой, затих, пораженный ее величием, отступил в сторону, давая ей возможность исполнить сольную песню. А может быть, как спортсмен перед решающим броском, он замер, чтобы мгновениями позже постараться взять реванш...

Воздух, наэлектризованный ожиданием чего-то необычного, словно разрядился одинокой красной ракетой, с шипением перечеркнувшей небо. Как по команде, зажглись фонари, и сразу стали слышны голоса, музыка, песни.

О предстоящем фейерверке все знали давно. И хотя в афишах с насыщенной программой празднеств он занимал последнюю строку, его ждали с тем нетерпением, с каким дети во время самого вкусного обеда ждут обещанного мороженого.

Нас предупредили еще утром: «Сегодня фейерверк, советуем посмотреть – не пожалеете». Признаться, поначалу мы восприняли это предложение более чем спокойно: дескать, нашли, чем удивить столичных жителей. Но сейчас, выйдя с нового стадиона после его торжественного открытия, мы незаметно для себя поддались общему настроению и спешили к центру, спешили, чтобы успеть устроиться с фотоаппаратом на крыше Дворца культуры, не пропустив ни единого залпа. И потом, уже на крыше, старались сосчитать их вместе с мальчишками, которые победно выкрикивали: пять, десять, двадцать... Но вскоре и мы и они сбились со счета. Похоже, в тот вечер пиротехники маленького Амурска действительно по всем статьям перещеголяли своих коллег из больших городов.

Сорок две минуты двигалась по улицам, по центральному Комсомольскому проспекту Амурска, отмечающего свое двадцатилетие, тысячная колонна факельщиков. И сорок две минуты небо над городом светилось, полыхало и грохотало так, как не в силах заставить его светиться, полыхать и грохотать самая сильная гроза.

...«А нужен ли такой шумный праздник?» – может спросить читатель. Примерно такой вопрос задал и я в беседе с первым секретарем Амурского горкома партии В. М. Крысиным.

Владимир Михайлович, можно сказать, коренной амурчанин. На место, где было суждено встать новому городу, он приехал в 1959 году. Приехал из Хабаровска после окончания Института инженеров железнодорожного транспорта. Вскоре молодого специалиста избрали секретарем комитета комсомола стройки. Годы комсомольской работы помогли Владимиру Михайловичу приобрести опыт, необходимый для партийного руководителя. Вот уже более десяти лет возглавляет он Амурскую партийную организацию.

Вопрос о празднике показался Владимиру Михайловичу несколько странным, как могут показаться странными вопросы, заданные любящим родителям: нужно ли отмечать день рождения ребенка, нужно ли приглашать на это торжество гостей и украшать праздничный торт свечами?.. Видимо, поэтому секретарь горкома начал издалека:

– Приезжайте к нам на Новый год – на центральной площади вы увидите елку, какой могут похвалиться не в каждом городе. Елей-то красивых у нас вокруг хватает – тайга ведь, но здесь дело не только в природной красоте. Наша новогодняя елка – это маленькая демонстрация возможностей современной техники. Здесь и электронные снежинки и светомузыка... Зачем все это нужно? Можно, конечно, – и это гораздо проще и спокойнее – установить обыкновенную елку с картонными игрушками. Можно и вообще никакой не устанавливать – ничего страшного на первый взгляд не случится. Но это на первый взгляд. А посмотрите вы на людей, которые к нашей городской елке приходят. И дети и взрослые радуются. Говорят, что плохо работающий и отдыхать не умеет. Несомненная истина. Но я уверен, что существует и обратная зависимость – тот, кто хорошо, интересно провел праздник, и работать лучше будет. И мы стараемся каждый праздник сделать событием в жизни людей, событием впечатляющим и запоминающимся. Это воспитывает любовь к городу, гордость им.

...Да, амурчане гордятся проспектами города, его историей, его продукцией. Передо мной две любопытных гордых весточки с главного предприятия города. Одна из них – аккуратно обрезанный белоснежный прямоугольник с типографским красным текстом. Приведу его полностью: «ВЛКСМ. Пять этих букв велели нам: иди туда, где глухомань, дожди, морозы. Пять этих букв светили нам в пути от колышка в тайге до целлюлозы». А ниже – крупная надпись: «Отпечатано на вискозной амурской целлюлозе» – и государственный Знак качества. Эти сувениры вручали всем в прошлом году на торжественном собрании, посвященном 20-летию Амурска. Другая весточка – того же происхождения картонка, но более скромного вида, со следами масляных пальцев на белой поверхности; она подарена мне несколько лет назад прямо в одном из цехов комбината машинистом пресспата Николаем Яковлевичем Стебаковым. На этом обрывке он с гордостью человека, заслужившего право давать автографы, размашисто написал: «Наша целлюлоза», – а вместо подписи: «Амурский ЦКК». Это было на шестом году деятельности Амурского целлюлозно-картонного комбината. Представляю, с какой гордостью хранят счастливчики образцы самой первой продукции!

ЦКК – это, собственно, причина рождения города. Историю Амурска необычной не назовешь. Такая же, как история его старшего брата – Комсомольска-на-Амуре, раскинувшегося шестью десятками километров ниже по великой дальневосточной реке; такая же, как история его многочисленных ровесников – городов, появившихся на карте страны в последние десятилетия, она как в капле воды отражает историю нашей индустриальной поступи.

Это ведь только в средние века итальянский монах Томмазо Кампанелла, проектируя свой фантастический «город Солнца», выбрал для него место где-то в районе экватора, полагая, видимо, что природное благоденствие само по себе принесет счастье его обитателям. Нынешние же градостроители определяют расположение нового города, прежде всего исходя из потребностей экономики, которые, в свою очередь, тесно связаны с расположением природных богатств. А природа, как известно, сокрыла свои сокровища в местах, далеко не всегда удобных и легкодоступных.

Таежный город Амурск обязан своим существованием именно ей – тайге, которая упрятала здесь, на приамурских просторах, среди кедров и сосен, дубов и берез, чуть ли не четвертую часть союзных запасов ценных пород ели и пихты – лучшего сырья для лесохимии.

Амурск мог бы быть в два раза старше. Уже в 1939 году изыскатели обратили внимание на холмистый полуостров, с одной стороны которого – голубое озеро Падали, с другой – полноводный Амур. Лучшее место для лесохимического гиганта-комбината трудно было представить. Но началась война. И дело, задуманное в тридцатые годы, начало делаться только в пятидесятые. Будущий Амурск нагонял прошедшее время. Время, украденное у нас.

Об истории города можно рассказывать много. Все было в ней: и первый десант, и палатки, и первая улица, которую назвали Лесной, и первое каменное здание, отданное школе; был сверхударный труд по досрочному вводу «нитки-минимум» – первой очереди ЦКК и торжественный пуск всего комбината, а потом были новые рубежи у строителей возведение новых промышленных гигантов – лесопильно-деревообрабатывающего комбината и машиностроительного завода, сооружение которого вновь сделало Амурск Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Много по-настоящему интересных, захватывающих страниц в героической истории Амурска, недаром знамя комсомольской организации города украшает орден Трудового Красного Знамени.

И все-таки не слишком ли громко сказано – «героическая история»? Тем более, что чуть выше говорилось: историю Амурска необычной не назовешь. Значит, обычная и героическая? Возможно ли такое?

Тут уж в пору, придерживаясь языка дипломатов, договориться о терминах, о том, что считать героизмом. Юлиус Фучик сказал: «...герой – это человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества». Пусть простится мне смелость, но я бы добавил к этим словам: и тот, кто не видит в своем поступке ничего исключительного, героического.

Строители Комсомольска и Магнитки вряд ли думали, что через несколько десятилетий их фотографии той поры станут экспонатами музеев, а каждая строчка даже из личных писем будет интересна для будущих историков, хотя разве не знали они, что творят историю. Но так уж устроен человек, разумеется, настоящий человек, что не может он жить, сам себя ощущая героем. Не думали об этом и строители Амурска. Тогда еще не стало традицией замуровывать капсулы с посланиями потомкам, но разве меньше специально подготовленных отчетов перед будущим говорят простые, самые случайные свидетельства жизни наших отцов и старших братьев!

В Амурском краеведческом музее (прекрасном музее с богатейшей экспозицией и вполне профессиональной постановкой дела, но тем не менее по «сметным» причинам работающем до

сих пор на общественных началах) мне, например, больше всего запомнилась простая доска, на которой укреплена сохраненная палатка первостроителей. А на доске вырезано: «Таня». Не к потомкам обращен этот радостный крик любящей души, но какой теплотой веет сегодня на каждого от этого простого девичьего имени! Неловко заглядывать в чужие тайны, и потому, надеюсь, никогда не станут историки устанавливать имя автора сей надписи, но вырезанная на доске первой палатки Амурска лирическая новелла сохранится теперь уже навсегда в истории города.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.