- Это графиня де Л., дочь графа де Руфэ.

И все подробности той ночи военных лет всплыли в моей памяти столь явственно и четко, что я немедля рассказал обо всем своему другу, сидевшему в соседнем с моим кресле, с тем, чтобы Он поведал об этом публике.

16 февраля 1882 года.

Людское горе

Жан Деспар раздраженно заговорил: - Нет уж, избавьте меня от такого счастья, счастья кротов и глупцов, довольствующихся вязанкой дров возле пылающего камина, стаканом старого вина или же объятиями самки! Я вам говорю, что горе людское раздирает мне душу. Его я нахожу повсюду, острым взглядом вижу его там, где вы даже ничего не заметите, вы, которые, идя по улице, заняты лишь одной мыслью: как бы повеселее провести нынешний вечер и продолжить кутеж завтра.

Нет, вы послушайте. На днях возле Оперы в гуще оживленной, радостной толпы я внезапно увидел некое существо, существо невообразимо убогое. То была сгорбленная, согнутая в три погибели старуха в лохмотьях старых платьев. Ее голову прикрывала черная соломенная шляпа, прежние украшения которой - ленты и цветы - исчезли еще в незапамятные времена. Старая женщина шла, волоча ноги с таким трудом, что я почувствовал, может быть, сильней, чем она сама, те муки, которых стоил ей каждый шаг. Старуха шла, опираясь на две палки. Она двигалась, не замечая никого, безразличная ко всему - к шуму улицы, говору людей, стуку экипажей и сиянию солнца! Куда направлялась она? В какую конуру? Что несла в кульке, перевязанном бечевкой?.. Не хлеб ли? Да, несомненно. Ни один человек, никто из соседей не смог или не захотел оказать ей услугу, и она сама отправилась в это страшное путешествие - от чердака до булочной. Два часа, самое малое, требовалось ей для того, чтобы совершить путь в оба конца. И какой мучительный путь! Я окинул взглядом мансарды огромных домов. И ей приходилось подниматься туда, на самый верх! Когда придет она к себе? Сколько раз остановится, чтобы перевести дыхание, на ступеньках черной лестницы, узкой и извилистой?

Прохожие поворачивались, глядя ей вслед. Кто - то вполголоса произнес: «Бедная женщина!» - и пошел дальше. Ее юбка, вернее рубище, служившее юбкой, волочилось по тротуару, едва держась на тощем, изможденном теле. В глазах ее теплилась мысль. Мысль? Нет, не мысль, а страдание - страшное, снедающее, беспрестанное! Вы задумывались когда - либо над тем, сколь несчастны старики, у которых нет ни куска хлеба, ни надежды, ни детей, ни денег, нет ничего, кроме смерти, поджидающей их за углом? Думали ли вы когда - нибудь о тех дряхлых, полумертвых от голода людях, которые ютятся на мансардах ваших домов? Думали ли вы о слезах, которыми наполнены тусклые глаза их, глаза некогда блестящие, взволнованные и радостные?..

На несколько мгновений Деспар замолчал, затем продолжал вновь:

- Вся радость существования - позволю себе воспользоваться этим выражением, принадлежащим одному из самых могучих и глубоких романистов нашей нации, Эмилю Золя, который как никто другой сумел увидеть, понять и рассказать о том, как страшен жребий людей престарелых и немощных, - вся радость существования однажды покинула меня навсегда.

То случилось три года назад, в Нормандии, во время охоты. Лил осенний дождь. Я шел один по полю. Комья жирной земли оседали и скользили под ногами. Порой из - за кочки выскакивала куропатка, спугнутая мною, и, тяжело махая крыльями, летела навстречу косым потокам ливня. Звучал выстрел, заглушённый водяной завесой, повисшей над землей, - он походил на щелканье хлыста - и серая птица падала наземь с алым пятном на перьях.

Мне было так грустно, что хотелось плакать, плакать, как эти тучи, лившие слезы над целым миром и надо мной. Печаль наполняла мое сердце, я был настолько подавлен, что не хотелось даже передвигать ноги, залепленные глиной. Я уже собрался возвращаться домой, когда завидел на проселочной дороге кабриолет местного доктора.

Этот черный, низкий экипаж с круглым верхом, с запряженной в него карей лошадью показался мне предвестником смерти, блуждавшей по округе в этот зловещий день. Неожиданно экипаж остановился, и из него высунулась голова доктора.

- Послушайте, господин Деспар!

Я приблизился. Доктор спросил:

- Вы не боитесь заразиться?

- Нет.

- Тогда помогите мне. Поедемте к больной дифтеритом. Я совсем один, а нужно, чтобы кто - нибудь держал больную, пока я буду удалять у нее из горла пленки.

- Я поеду с вами, - согласился я, садясь рядом с ним в экипаж.

Доктор рассказал мне, что свирепая ангина, удушающая несчастные свои жертвы, проникла в дом бедняков Мартине. Отец и сын умерли еще в начале недели. Мать и дочь собираются последовать за ними. Соседка, которая ухаживала за больными, почувствовав, что и ей нездоровится, сбежала еще накануне, оставив дверь раскрытой. Обе больные лежат в бреду на жестких соломенных тюфяках, позабытые, никому не нужные. Даже глотка воды некому подать, и это продолжается вот уже сутки!

Доктору удалось очистить горло женщины и напоить ее, но девочка, обезумевшая от страданий и боли, забилась в угол и Спрятала голову в соломенный матрас, так и не дав к себе прикоснуться.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.