У него в передней тоже теперь стоял чемодан. На сборы — три минуты. Он надвигал фуражку на правый глаз. И думал о Петрове, которого никогда не видел, но теперь знал...

Из этой своей поездки Борис Иванович привез фотокопию склеенного — по клочкам — «плана-задания полета». В печи, почему-то не опечатанной, как положено на лето, в помещении штаба он нашел и склеил эти клочки. Тот, кто смалодушничал, пытаясь обвинить Петрова в собственной гибели, больше никогда не поднимется в небо, сидя за штурвалом самолета. Ему отказано в доверии.

Ковзан почти ничего не рассказывал Сафронову, но ему и не надо было многих слов. Геннадий понял: да, эти люди могли летать и побеждать врага в фанерных самолетиках сорок первого года, ибо стояли друг за друга, но никогда — против своей совести...

Интерьер спектакля: задник — экран с хвостами от трассирующих пуль и силуэтами рвущихся в бой самолетов. Музыка Хачатуряна военных лет. Островок среди войны — освещенный софитами то зеленый, то белый, то черный клочок земли. Здесь краткие встречи Бориса и Лары, здесь КП и подлинный — слово в слово — диалог тяжело раненного в небе летчика с командиром полка. Сквозь гром боя и — теперь — сквозь толщу времени. Отчего же в зале так взволнованы студенты политехнического, ровесники Сафронова? Теперь они, как и он, знают войну не понаслышке.

А Борис Иванович Ковзан, задыхаясь, выходит из ложи. Он забивается в уголок полутемного коридора. «Эту сцену я не могу...»

Потом, на гастролях на Украине, Ковзан и Сафронов увидят Лару. Она будет сидеть в третьем ряду. Борис Иванович узнает ее, а Геннадий угадает: это она.

И все вместе — с драматургом — они отправятся по дорогам войны.

Они заново прочтут пьесу. И по-новому сыграет свою любимую роль Геннадий Сафронов. Драматургу придется дописать две сцены. Одна из них, на Малаховом кургане, сведет всех, кто остался жив из однополчан, близких, родных. Их будет немного.

Воспитание актера героической судьбой? Подлинной, единственной? Да, актера и, конечно, зрителя.

Недавно Геннадий в столовке станкостроительного сидел с пареньком, пьеса о котором идет в Рязанском драматическом. Толковали о Париже, о том, какая это хорошая профессия — токарь высшего разряда.

Потом почему-то вперегонки помчали к лесам строящегося цеха.

Сафронов поддерживал, «страховал» нового знакомого, когда они забрались на самую верхотуру.

Сопла реактивных взрывали мелкие облака.

А Сафронов пел. И токарю нравилось.

Это было на другой день после премьеры пьесы «Проснулся знаменитым». О живом герое со станкостроительного. Эту роль дали Сафронову.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.