Анатолий Буйлов – молодой талантливый писатель, родом с Дальнего Востока. Хотя эпитет «молодой» в применении к сложившемуся писателю, со своим миром, своей темой, своим словом, неточен. А. Буйлов – писатель, прошедший немалую школу жизни. С самых юных лет по семейным обстоятельствам пошел Анатолий работать. В тайгу. К охотникам и оленеводам. Потом в бригаду к тигроловам. И первая его книга, «Большое кочевье», начало свое берет в жизни, труде, нелегком и суровом. Повесть получила широкое читательское признание, отмечена на Всесоюзном литературном конкурсе имени М. Горького дипломом первой степени. Новая книга писателя, повесть «Тигроловы», выходит в издательстве «Современник» в нынешнем году.

Недавно Анатолию Буйлову присуждена премия Союза писателей СССР имени Константина Федина. Эта премия присуждается за лучшие книги о рабочем классе и современной советской деревне.

Представляем читателям «Смены» своеобразный творческий портрет А. Буйлова: интервью с писателем, главу из повести «Тигроловы» и его фотоснимки, сделанные в тайге.

В 1982 году в издательстве «Современник» вышла книга Анатолия Буйлова «Большое кочевье». Она сразу привлекла внимание читателей и критики. На Всесоюзном литературном конкурсе имени М. Горького на лучшую первую книгу молодого автора А. Буйлов стал лауреатом, ему вручен диплом первой степени.

«Большое кочевье» – многоплановое произведение, вобравшее в себя жизненный опыт автора, работавшего оленеводом в северной тундре. Буйлов сумел поставить проблемы большого общественного звучания, сосредоточив читательское внимание на вопросах сохранения уникальной природы северного края. Автор как бы напоминает нам, что память с прошлом, так же, как и забота о будущих поколениях, – непреходящий долг человека нашего времени Писатель живет в Хабаровске, где и состоялась его беседа с А. и И. Абдрашитовыми.

– Анатолий, роман «Большое кочевье» два года назад впервые был опубликован в журнале «Дальний Восток». Многие читатели в своих письмах спрашивают, как вы шли к своей первой книге.

– Долго и трудно шел. Я родился в 47-м году и по возрасту не могу относить себя к молодым писателям. Но так сложилась жизнь, что раньше не мог да и не в состоянии был написать эту книгу. Среди сверстников у меня, скажем так, не совсем стандартная биография. По семейным обстоятельствам в школе учился неполных четыре года, зато, сколько себя помню, много работал. Помогал отчиму класть печи, работал на прииске в старательской партии, в одиннадцать лет устроился в топографическую экспедицию, бил шурфы. Отношения с отчимом окончательно не заладились, и тринадцатилетним мальчишкой ушел из дома. Помню, летел в поселок Ямск Магаданской области с твердым решением устроиться пастухом в оленеводческую бригаду. Это намерение созрело, видимо, под впечатлением прочитанного – тогда я запоем читал книги о таежниках, следопытах, путешественниках. Но в оленеводы малолеток не брали, пришлось прибавить себе два года. Благо, что был я в ту пору рослым и крепким подростком. Словом, меня приняли, большое кочевье началось в колхозе «Ленинское знамя» и продолжалось семь лет. Это была суровая трудовая и жизненная школа. Мне ведь не делали скидку на возраст – может быть, только первые полгода, пока я совсем ничего не умел. В бригаде пять пастухов, у каждого свои обязанности, никто за тебя выполнять их не будет. Это не принято там да и просто невозможно. За семь лет я стал следопытом, рыбаком, охотником, скорняком, плотником, поваром, кузнецом – все должен уметь оленевод. Сделать нарты, лыжи, оленье седло, маут, выделать шкуру, отковать нож, приготовить пищу. Кроме того, надо уверенно ориентироваться в тайге и тундре, знать пастбища, в какое время куда гнать стадо, где проводить нагул, где отел и т.д. И целый день с утра до вечера на ногах. И зимой и летом в палатке. Это только в популярной песенке все легко и просто: «За спиной летит снежок, мчатся нарты с кручи...» За годы работы оленеводом я считанные километры проехал на нартах. Обычно пастухи ведут оленьи упряжки в поводу, петляя среди деревьев и каменных глыб, пересекая наледи и бурные речки, взбираясь на крутые перевалы и прорубаясь сквозь заросли стланика. И в дождь, и в пургу, и в лютые морозы. За год мы проходили с оленями по тайге и тундре круг, равный по площади нескольким европейским государствам. Короче говоря, я выдержал все это, не сбежал, доказал всем и в первую очередь самому себе, что в трудной и сложной профессии оленевода можно стать вровень с эвенками и камчадалами, потомственными оленеводами.

– Анатолий, а как же все-таки пришло желание писать?

– Оно появилось много позже. В первые годы у малограмотного парнишки никаких мыслей о писании, естественно, не было. Но со временем, когда эвенки признали меня пастухом, завел дневник. Хотелось иметь постоянного собеседника – эвенкийский язык знал плохо, мои товарищи в бригаде неважно говорили по-русски, да и, бывало, когда искали оленей, мы неделями не виделись. Вот и записывал в дневник свои наблюдения, мысли, эвенкийские слова, выражения, заносил повадки зверей и птиц, зарисовывал их следы. И всегда со мной были книги, при самой малой возможности читал.

Прекрасно помню, что первый рассказ послал в районную газету «Рассвет Севера» Ольского района Магаданской области. Его напечатали. Мне было семнадцать лет. Написал еще несколько рассказов, но о писательском труде тогда и не думал. Надо было, видимо, поделиться с кем-то увиденным, услышанным, пережитым. А написать книгу задумал много позднее, когда отслужил в армии и работал на Хабаровском зоокомбинате звероловом. И то, наверное, потому, что за живое задело. Все, что читал об оленеводах, было или приукрашено, или поверхностно, без глубокого знания сути дела. Хотя эта древняя профессия, как уже говорил, и трудна и сложна, в ней, как в любом деле, немало проблем. Почему, например, сейчас все меньше молодежи из местного населения идет в оленеводство? Почему сокращаются пастбища, как облегчить труд пастуха? Вопросов много. Но это тема отдельного разговора.

– А как вы стали звероловом?

– До этого сменил много профессий. На Севере после армии работал сантехником, газосварщиком, каменщиком в бригаде, которая строила дома от фундамента до крыши. Как сейчас говорят, под ключ. К оленеводству вернуться не мог, потому что заболела мать, надо было жить вместе. А потом мы переехали в Приморский край, в город Уссурийск. Здесь как-то прочитал об известном дальневосточном тигролове Игнате Трофимове. Заинтересовало. Написал ему письмо, попросился в бригаду. Получил отказ. Но я уже был не из тех, кто легко отказывается от задуманного, мирится с обстоятельствами. Переехали с матерью в село Вострецово, где жил Трофимов, купили дом, я устроился штатным охотником в зверопромхоз. И пробивался в бригаду тигроловов. В конце концов Трофимов взял меня. Вот когда пригодился мой опыт следопыта и охотника. Трофимов убедился, что я могу читать следы, даже самые старые и запутанные. Доверили мне серьезное дело – вести бригаду по следу зверя. Но и тут пришлось многому учиться. Взять тигра – это задачка не из легких. Бывает, неделю по тайге ходишь, пока найдешь нужный след. Надо, чтобы тигрица была с тигрятами. Она водит их до трех лет, только потом покидает. Нашел след – тут главные твои помощники собаки. Только успевай за ними. Догнали семью, выстрелами отогнали тигрицу, собаки будут «держать» тигренка, пока не подойдем. А «тигренок» бывает от семидесяти до ста двадцати килограммов. Как взять такого? Здесь свои «секреты»: важно знать даже, как и чем вязать зверя. Жгутами из обыкновенных полотняных тряпок вяжем, например, лапы, чтобы не повредить их, да и развязывать жгуты легче, когда намокнут. А пасть капроновой бечевкой удобнее. Действуем в основном голыми руками с помощью рогатин.

– И часто случаются травмы в этой быстротечной схватке?

– Травма – это ЧП. Особенно в тайге. Даже царапина от тигра болезненна, долго не заживает. Искусство, ловкость, смелость зверолова – главная защита от ран. Трофимов, например, за сорок лет работы в тайге поймал 62 тигра, но серьезных ран не получил. Так и другие.

– Анатолий, а почему ловят только молодых тигров? Можно ли поймать взрослого зверя?

– Можно. Трофимов, кажется, дважды ловил взрослых тигриц. Но это очень трудно, да и нет необходимости. Во-первых, собакам очень тяжело «держать» взрослого зверя. Пока подходят люди, он перережет многих псов. А собаки, которые идут на тигра, – огромная ценность, они редки. Кроме того, взрослые звери хуже выдерживают стрессовую ситуацию, вероятность гибели от нервного шока при поимке у них значительно больше, в большинстве своем они не переносят неволи. А потом самое, казалось бы, простое – как его нести? Ведь ловят тигров в глухой тайге, вдалеке от дорог. И до этих самых дорог несут на себе. Многолетним опытом доказано: нести зверя по глубокому снегу лучше всего одному в обыкновенном холщовом мешке, только большом. А как нести одному взрослого тигра, если весит он от двухсот и более килограммов? Но, допустим, вынесли его к дороге. Теперь надо искать транспорт, на чем увезти. Пока найдут машину или трактор, зверь не может находиться в мешке. Строим специальный сруб, где он чувствует себя свободнее, не мерзнет. Потом сооружаем клетку, из сруба переводим зверя туда и уже в клетке везем. Это утомительная, трудоемкая и небезопасная работа. Выполнять ее гораздо легче, когда зверь молод.

– В последнее время в нашей печати немало пишут об увеличении численности тигров на Дальнем Востоке, об участившихся случаях встреч его с человеком, далеко не безопасных, нападениях на домашний скот. Как вы считаете, можно ли в подобной ситуации добиться «мирного сосуществования» с этим хищником и как его теперь защищать?

– Непростой вопрос. У нас в стране многое сделано, чтобы сохранить этого уникального зверя, находившегося на грани исчезновения. Численность его за последнее время выросла. И этим можно только гордиться. Но, с другой стороны, люди все больше осваивают тайгу, теснят зверя. Когда Игнат Трофимович Трофимов ушел на пенсию, я организовал свою бригаду, мы отловили еще четырнадцать тигров. За семь лет работы звероловом я исходил по тайге много километров и могу засвидетельствовать: традиционное представление о бескрайних дальневосточных «джунглях» сильно преувеличено. Они тоже имеют свой предел. К тому же люди берут там лес, охотятся, ищут полезные ископаемые, добывают ягоды, грибы, орехи. Без этого не обойтись. Государству нужны и древесина, и полезные ископаемые, и пушнина. Но если мы действительно хотим сохранить тигра, «мирно сосуществовать» с ним, мы должны оставить ему место в тайге. Для этого сейчас еще есть подходящие территории. Нужно сделать там заповедники, сохранить в естественном состоянии животный и растительный мир.

– На этом, Анатолий, думается, можно закончить «тигровую» тему нашей беседы, хотя она, конечно, далеко не исчерпана. Давайте вернемся к вашей первой книге. Когда вы начали ее писать?

– Кажется, году в 75-м, когда жил в Циммермановке. Это поселок в Хабаровском крае, центральная усадьба Быстринского леспромхоза. Я работал там штатным охотником, обустраивал дом, времени было в обрез. Но тогда я окончательно понял, что не могу не писать. В любую свободную минуту садился за стол и писал.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.