- А вы не Ланжевен?

- Да.

- Мы счастливы быть здесь вместе с вами...

Тут он просидел два дня. На бумаге для уборной профессор решил математическую формулу, над которой долго работали американские физики.

И снова Ланжевен предстал перед фашистским судом. На столе, покрытом зелёным сукном, лежали револьверы. За столом сидели люди с потускневшими, свинцовыми глазами.

- Ваша фамилия, возраст и образование?

- Поль Ланжевен, семьдесят один год, образование своё начал в детском саду на улице Муфтар, в Париже...

Только тут выяснилось, что «опасный» профессор арестован вторично. В конце концов ему дали мешок с одеждой, которая ему не принадлежала, и вытолкали на улицу... Профессор Ланжевен вернулся на квартиру скототорговца М. Блюма.

Когда Париж был освобожден от Бошей

Один за одним пережил старый учёный два больших удара. В июне немцы расстреляли его талантливого ученика - известного физика профессора Жака Соломона. Через полгода дочь Ланжевена, жена расстрелянного Жака Соломона, была увезена в Германию в числе заложников.

Больной Ланжевен несколько раз просил у немцев разрешения поехать в Париж к врачу-специалисту по сердечным заболеваниям. Каждый раз ему отказывали. Наконец, по подложному паспорту на имя мусьё Нинель (имя матери профессора) он уехал в Париж. В родной город он приехал поздно вечером и ночевал на вокзале. Потом три дня жил на нелегальной квартире.

Подпольные организации сопротивления немцам решили скрыть от гитлеровцев мужественного учёного. Его тайно вывезли из Парижа. Французские партизаны провели смелый налёт на немецкую пограничную заставу и тёмной весенней ночью унесли на плечах измученного, больного учёного в Швейцарию.

В Швейцарии профессор Ланжевен жил один в семье Жолио-Кюри: все его родные остались во Франции, где вели активную борьбу с немцами. После 25 августа, когда баррикадными боями Париж был освобождён от бошей, учёный начал собираться домой.

- В Лионе, - рассказывает профессор Ланжевен, - я остановился в отеле, занятом французскими партизанами. Одна простая женщина-партизанка пришла ко мне и спросила: «Тебе ничего не нужно, товарищ?» Я решил: нужно. Нужно заменить расстрелянного мужа моей дочери, учёного-физика, коммуниста Жака Соломона.

И вот профессор Ланжевен вернулся в Париж. На следующий же день учёный с мировым именем явился в редакцию «Юманите» и вступил в партию коммунистов. В своём заявлении он написал: «Вместо расстрелянного коммуниста Жака Соломона прошу принять в члены компартии...»

Не только профессор Ланжевен пришёл в ряды активных борцов: крупнейший учёный, мировой авторитет в области разложения атома, лауреат Нобелевской премии Жолио-Кюри вступил в коммунистическую партию в 1942 году. Один из «большой четвёрки» поэтов современной Франции, Поль Элуар, стал коммунистом в дни немецкой оккупации. Его книгу «Поэзия и правда 1942 года» немцы назвали «опасным призывом». В предисловии к книге «Честь поэта», изданной при немцах нелегально, он писал: «Поэты должны действовать. Не сегодня, так завтра настоящий поэт будет действовать».

Вслед за профессором Ланжевеном в компартию вступил «король парижских художников» - испанец Пабло Пикассо. В республиканской Испании он был директором музея Прадо в героическом Мадриде. Как-то во время немецкой оккупации Парижа к Пикассо явились гестаповцы и предложили ему подарить их гаулейтеру какую-нибудь картину «на память о Париже». Художник послал ему своё известное полотно «Киренайка» - о фашистском терроре кровавого Франко, собрата людоеда Гитлера.

Как рассказывает ближайший друг художника поэт Луи Арагон, Пикассо долго сомневался, имеет ли он право вступить в компартию. Он боялся, что скомпрометирует партию своей творческой принадлежностью к кубизму - созданной им школе беспредметного искусства в современной живописи. Кубизм, в глазах его создателя, не является искусством народным, а компартия - плоть и кровь народа.

- Во время баррикадных боёв за освобождение Парижа, - сказал нам Пикассо, - я вышел на балкон из своей студии на Монпарнасе. Снизу по крыше моего дома стреляли фашисты, а сверху, с крыши дома, по немцам стреляли и бросали гранаты патриоты-повстанцы. В наши дни быть наблюдателем - преступление. Я поднялся наверх, к повстанцам...

Французская интеллигенция в лице своих лучших представителей связывает жизнь и творчество с судьбами народа, в критические для родины дни она отдаёт силы и талант борьбе за победу и возрождение.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.