АЛЕКСЕЙ. Вот именно.
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. Так что же, выходит, зря наши ветераны у вас в школе выступают, раз ни одного из вас стать строителем не потянуло?
АЛЕКСЕЙ. Вот этого я сказать не хотел. Как же зря, если в тресте сейчас ребят из нашей школы больше, чем из любой другой. Геология в нашем понимании была чем-то романтическим: походы, костры и так далее... А то, что профессия – это прежде всего упорный труд, поняли позднее. Шефство нашего СМУ над школой сыграло здесь свою роль. И беседы со знатными строителями, чьими руками был построен новый город, так не похожий на тот деревянный, затопленный грязью городок, в котором мы родились, и практика на стройках управления, все, чему мы при этом научились, – разве не это потом привело многих из нас на стройки! Сейчас наши комсомольцы решили еще более укрепить связь со школой – принято решение ввести в бюро управления представителя комитета комсомола школы. Думаю, надо почаще встречаться ученикам не только с нашими ветеранами, но и с молодыми рабочими. Причем с теми, кого ребята еще помнят такими же школьниками. Чтобы они убедились, что призвание не обязательно далеко от дома надо искать.
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. Вопрос тут, по-моему, не в том, надо ли вообще искать. Вопрос – как искать? А то бывает, что одни ищут, а работать, считают, в это время можно кое-как. А я думаю, что искать надо, работая на каждом месте по-настоящему, во всю силу. Иначе что ты узнаешь, чему научишься? Как у нас в деревне говорили: кто два дела знает, тот еще десяток подхватит. Я до армии всю крестьянскую работу знал, плотничал. В армии понадобилось – и печи стал класть, и даже парикмахером пришлось быть. Генерал-лейтенанта раз стриг...
АЛЕКСЕЙ. Страшно, наверное, было?
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. А ты как думаешь? Но ничего – получилось в лучшем виде... И на стройку я плотником пришел, а потянуло в каменщики, так мне пришлось учиться только перевязки делать – остальному меня вся работа, что я раньше делал, уже выучила. И потом: призвание – разве это когда взялся за дело и оно у тебя само собой пошло? Может, и бывает так, но чаще я видел, как не получается сначала у человека, а он не отступает и добивается своего. Мастерство без пота рукам не дается.
АЛЕКСЕЙ. Ты знаешь, я тоже тяжело начинал. Даже услышал раз: какой из тебя каменщик! Не выйдет из тебя ничего...
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. А ты что?
АЛЕКСЕЙ. А я не поверил.
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. И правильно сделал. Это я не потому говорю, что ты звание лучшего каменщика треста завоевал. Ты мог им и не стать, а я бы то же самое сказал. Серьезно об этом говорят не так, а сгоряча такими словами бросаться, когда перед тобой молодой рабочий, вообще нельзя. Мастерства ему этим не прибавишь, а отбить охоту брать в руки мастерок можно... Разве учить мастерству надо с требования: гони норму? Видимо, сначала в человеке нужно отношение к работе воспитать, рабочее достоинство, гордость за свое дело.
АЛЕКСЕЙ. В молодости обычно мучаешься жаждой самоутверждения и стремлением завоевать как можно быстрее уважение окружающих. Как этого добиться? Работой? Ты еще совсем мало умеешь, и скрыть это невозможно. Вот иногда и начинают искать другие способы...
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. А нужно, чтобы в каждом рабочем коллективе была такая атмосфера, чтобы сразу и навсегда стало ясно – здесь человека уважают за работу, за то, как он к ней относится. А умением рассказывать анекдоты или достать бутылку до открытия магазина здесь уважения не добьешься. Бессмысленно учить молодого рабочего мастерству, махнув рукой на его человеческие и гражданские качества. Учишь ты его, к примеру, кладку вести, а он считает, что самое главное в жизни – не перетрудиться, словчить, меньше сделать, но больше получить... Тогда и не жди, что из такого настоящий мастер выйдет – в лучшем случае халтурщик средней руки.
АЛЕКСЕЙ. Знаешь, отец, меня как-то спрашивали, кого бы я назвал своим учителем. И подсказывают: Мороз, Салов, Туркин, Медведев... Правильно, конечно, подсказывали. Только вот о тебе надо бы вести разговор особый. Я так примерно и сказал. Но есть еще один человек, о котором я упомянул бы отдельно, – Фаина Федоровна Чапыгина... Вот уже шестой год она моя бессменная напарница, и хотя кладке она меня научить не могла...
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. Еще как могла! Уж я-то знаю – сам с ней сколько лет проработал. У нее глаз такой, что от него ничего не укроется. Подойдет, бывало, посмотрит и тихо так скажет: «Степан Иванович, завальчик есть». Где? Как? Откуда? И ведь точно – есть. Потом я ее уже всегда сам спрашивал: «Как, Федоровна? С какой стороны перемычка выше лежит? С этой? Ясно». Зато уж если Чапыгина сказала «ровно» – можно не мерить.
АЛЕКСЕЙ. Глаз у нее редкий, конечно, но я о другом. У нее совесть! Она, например, не признает хорошо сделанного, если знает, что можно было сделать отлично. И обязательно об этом скажет. Случалось, обидно было слушать: вроде нормально сделал, не хуже других, начнешь оправдываться – да ладно, мол, Фаина Федоровна, понимаете, так вышло, в другой раз... А она таких «объяснений» просто не понимает. Стоит, на тебя смотрит и за тебя же переживает. Тогда и сам задумаешься, и доходит до тебя: пусть это и сделано ничего, но раз ты можешь лучше, то выходит, что для тебя это плохо!
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. Тут она права. Бывает, позволил человек себе раз сделать «лишь бы как-нибудь», его и в следующий раз на то же потянет, а там такая работа и в привычку войдет. А от привычки, по пословице, до характера рукой подать. Так что важно человека сразу остановить, если его в сторону потянуло.
АЛЕКСЕЙ. Работа рядом с такими людьми, как Чапыгина, Туркин, конечно, многое дает. Но становление молодого строителя зависит и от того, какую работу ему поручат. Нагружать поддоны кирпичом?
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. Ну, от этого на стройке никто, видимо, не уйдет.
АЛЕКСЕЙ. Согласен. Но заниматься день за днем только этим? Такая работа и самого добросовестного парня от стройки оттолкнет. Ведь у него сейчас обычно за плечами среднее образование, и то, что мы живем в эпоху научно-технической революции, он знает прочно.
СТЕПАН ИВАНОВИЧ. Ручного труда в нашем деле хватает. Зачастую это и отпугивает молодежь...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.