В России больше нет заведений, где учат благородству

Иллюстрации: Алексей Игнатов

Женщинам всегда было плохо. Везде, в любой момент истории и на любых широтах. Плохо им было и в России, притом задолго до того, как Достоевский объявил страдание русской национальной идеей. А уж после открытия великого писателя им стало совсем невмоготу. Я поняла это совсем недавно, занявшись изучением так называемых благородных девиц. Мне захотелось проследить их путь от Смольного института до нынешних времен и узнать, сохранился ли этот несгибаемый класс? И если да, то, может быть, еще не все потеряно, и мне есть на кого равняться?

Противные кофульки

В 1764 году Екатерина Великая взялась за русских женщин ловкими немецкими руками. Подрастающее поколение потребительниц французской литературы было решено воспитывать в условиях благонравия и просвещения. Так, по указу императрицы, появилось Воспитательное общество благородных девиц при Воскресенском Смольном Новодевичьем монастыре, а впоследствии — Смольный институт благородных девиц, который просуществовал до 1917 года.

О том, что происходило в Смольном, в подробностях писали его выпускницы. По большей части читать эти мемуары смертельно скучно. Главные впечатления от института у всех приблизительно одни и те же: вечное недоедание, недосыпание, холод, суровая дисциплина, нелюбовь к преподавателям немецкого, восхищение преподавателями французского, приезд государя/ государыни.

Воспитанниц не выпускали из Смольного ни на один день за весь срок обучения (обучались 12 лет — по 3 года для четырех возрастных групп). Редкие исключения вроде визита в царский дворец случались 1—2 раза с момента поступления и до момента выпуска.

Наибольшую опасность для будущих матерей семейства представляли развращенные нравы, поэтому все возможные каналы заражения строжайшим образом пломбировались. Вместо учебников — «записки», т. е. записи, сделанные ученицами со слов учителя. Вместо книг, о которых говорили на уроках литературы, — в лучшем случае мизерные их фрагменты (вроде описаний пейзажа или «благонравного» диалога). Украшения и косметика для воспитанниц существовали только в волшебном мире эйдосов. Главное украшение «смолянки» — опрятность: перед тем как войти в класс, необходимо было показать ладони с обеих сторон, продемонстрировать зубы, чистоту передника и опрятность прически (гладко зачесанные в пучок волосы). Подъем в шесть утра, отбой в десять вечера. Посещения родителей — раз в семестр, под строгим присмотром классной дамы.

Из ругательств в пансионе знали только «противная» и «зловредная». Из сленга — «кофульки» (ученицы младших классов в платьях кофейного цвета) и «отчаянные» (неучи-пофигистки). Главный грех, в котором можно было обвинить воспитанниц, — купленная через горничных запрещенная литература — французские романы, в которых героини то падали в пучину страсти, то жарко впивались в уста своих златокудрых возлюбленных. Правда, это скорее единичные случаи: в спальнях регулярно устраивались ревизии, а обнаруженная небонтонная книга — вполне весомый предлог для исключения.

Основные качества среднестатистической институтки: восторженность, щенячья наивность и заметные признаки аутизма. Окончив заведение, с широко раскрытыми осоловевшими глазами девушки расходились — кто замуж, кто в гувернантки, кто на шею родителям. Но большинству все‑таки везло: спрос на хрупкие бестолковые создания всегда был велик.

С тех пор за 250 лет произошло невероятное количество событий. Столицей снова стала Москва, крепостное право отменили, столичные жители боятся не наводнений, а смога. Но гордый класс благородных девиц все‑таки дошел до наших дней, хотя и в крайне печальном состоянии.

В поисках девицы

Чтобы проникнуть в закрытый мир благородных девиц, мне пришлось изрядно помучаться. Единственным современным заведением, которое рискнуло перенять легендарное имя, оказался Институт благородных девиц Натальи Нестеровой, и то он закрылся несколько лет назад. Заведение это — нечто среднее между экстернатом и ПТУ — «сохраняет верность новаторским принципам раздельного по полу обучения как наиболее природосообразного, сохраняющего физическое, психическое и репродуктивное здоровье молодого поколения». Так сказано на официальном сайте института. Там же несбывшимся абитуриенткам до сих пор обещают «воспитание женственной, гармоничной и счастливой девушки, хорошо знающей особенности своей природы, профессионально ориентированной, адаптированной к жизни в обществе».

Не теряя времени я решила найти хотя бы кого‑то из выпускниц, хотя бы одну из этих женственных девушек, адаптированных, в отличие от меня, к жизни в обществе.

Выяснилось, что их немало. То и дело в Интернете попадаются восторженные воспоминания о счастливых годах, вышедшие из‑под хрупких пальцев современных Энгельгардт и Трубецких. Например:

«Привет, я закончила Институт благородных девиц в 2003 году и до сих пор постоянно его вспоминаю. Образование, полученное в институте, считаю незаменимым, все полученные знания применяю постоянно. Настя».

«Институт благородных девиц — это замечательный институт. Побольше таких заведений, может, тогда нравственность возродится. Аня».

«Я учусь в ИБД и мне очень тут нравится. Преподаватели все просто замечательные!!! И причем не только в смысле их профессиональности. Очень многие нам нравятся просто как люди, с которыми можно поговорить о чем‑то духовном… да, это действительно так. Девчонки, приходите к нам, у нас очень интересно учиться… и не только… наша внеклассная жизнь не менее интересна. Приходите!!! Настюшка».

«Я ученица (а если точнее, воспитанница) нашего замечательного института… и хочу сказать, что негативное отношение к чему‑либо может существовать либо из глупости, либо просто из незнания… Уверяю вас, нас не заставляют носить рясу… и мы не ходим парами… мы такие же тинейджеры, только время от времени нам приходится вести светские беседы, одеваться в прекрасные платья и кружиться в вальсе… Разве это плохо? скажите мне! быть разным не значит быть в чем‑то ущемленным… Полина».

Разговор по душам

Наконец отыскалась благородная девица, которая согласилась прояснить волнующие меня подробности. Звали ее Виктория Николаевна Кубышина, ныне — студентка одного финансового вуза. На мои вопросы она отвечала четко и по делу, без лирических отступлений и жаргонизмов. Обращалась ко мне исключительно на «вы», будучи одного со мной возраста (мне 20 лет). Общение наше происходило по электронной почте ввиду удаленности Виктории Николаевны от пределов столицы.

С первых же ее слов стало ясно, что изменения, произошедшие в институтах благородных девиц, а значит, и в самих девицах, необратимы. Во-первых, своих институток Наталья Нестерова выпускала на волю каждый вечер, проучив с 8.30 до 19 часов. За стенами заведения благородная девица вольна была делать все, что ей заблагорассудится. Во-вторых, девицам преподавали так называемый ОЗОЖ (он же «Основы здорового образа жизни»), общую психологию и медицину.

— На медицине нам рассказывали, что и как надо делать во время беременности, как привести себя в норму после родов, — охотно поделилась со мной Кубышина. — А на психологии частенько давали консультации, как вести себя в той или иной ситуации в будущем при общении с парнями и мужьями.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.