Детство в Василёве

Сын ждал сдержанно, стараясь ничем не показать волнения, овладевшего им от такого необычного начала.

- Вот что, - повторил отец. - Учиться, как, станешь дальше?

И не успел еще Валерий и рта раскрыть, как старик сам же ответил:

- Ладно, пойдешь работать. Потолковал я с дядей, посоветовался, устраивает он тебя водоливом на баржу. Долго собираться будешь?

В тот же вечер Валерий туго увязал небольшой узелок.

Однако поработать водоливом не пришлось. Уже через несколько дней в чкаловском доме услышали характерный отрывистый стук в дверь. Пройдя к себе в комнату, Валерий сердито развязал принесенные обратно пожитки, вынул оттуда одеяло и подушку, до которой, видно, не дотрагивался, и только после этого направился к отцу, чаевничавшему с дядей.

- Здравствуйте, - хмуро приветствовал он родных. - Спасибо за хлопоты, но только я вернулся, - он придвинул к себе стул и потянулся за стаканом.

Отец бережно опустил блюдце, которое держал на растопыренных пальцах, и придвинул сыну сахарницу:

- Здравствуй. С чего это ты так скоро?

- Вовсе не скоро. Целый день на барже пробыл. Сифилитики кругом.

Павел Григорьевич недоуменно расправил усы и строго взглянул на дядю. Но тот, уткнувшись в стакан, громко и жадно прихлебывал обжигающий чай.

- Сифилитики, говоришь?.. Это да... Ну, а кто сказал? Может, врут?

- Не врут. Повар посмотрел, как я постель раскладывал, и посоветовал тихонько: «Уходи, пока не поздно. Ты, видать, чистый, нечего тебе тут делать». Ну, я свернул одеяло обратно. И все.

Говорил Валерий неохотно. Он все больше становился похожим на отца. Дядя вдруг вспылил:

- Струсил, значит? Барин!

Но Павел Григорьевич посмотрел на него так, что он сразу осекся.

- Правильно, сынок. Только откуда ты вот знаешь, что такое... это самое?

Валерий коротко усмехнулся:

- Не маленький! Сифилитик - это который... Ну, сумасшедший который!

Дядя прыснул в стакан. Остатки чая брызнули на скатерть. Павел Григорьевич тоже долго не мог успокоиться от потрясавшего его смеха.