День Андрея Коробкова

- Да вот я как раз составляю объявление на радио.

- А раньше где вы были? Разве не знали, что машины придут?

- Знал. И Валентина Александровна знала. Это она запретила организацию курсов. Говорит, расходы не предусмотрены планом. Она сказала, что... Но что сказала Валентина Александровна, Андрей не дослушал: он уже был в коридоре. Однако перед дверью с табличкой «Плановый отдел» задержался, повременил секунду-другую и пошел к себе в кабинет. Там, прежде чем снять телефонную трубку, он постоял у окна, посмотрел на газон, усыпанный сиреневато-желтыми настурциями; казалось, через открытую форточку сюда доносился их сильный, нежный запах.

- Дайте плановый. Будьте добры, Валентину Александровну... А куда, не знаете?.. Ну, хорошо. Когда вернется, попросите сразу же зайти ко мне. Он сел и посмотрел на свои руки. Вот точно так же они лежали тогда, год назад, на этом письменном столе - натруженные и грязные. И первое, что сделала начальник планового отдела Валентина Александровна Баринова, - принесла мыло и полотенце, вывела Андрея в коридор и показала, где ему помыть руки. У самой у нее руки были нерабочие, с холеными, наманикюренными ногтями; цвет их напоминал настурции, которые тогда так же цвели на газоне за окном. Как-то странно было видеть на том совещании среди в общем-то пожилых начальников отделов, техников и механиков эту типичную фифу со взбитой продолговатой копной волос на голове, в короткой узкой юбке и остроносых туфлях с прямо-таки трехдюймовыми гвоздями-каблуками. А губы у нее были какого-то, черт его знает почему, лиловатого цвета. «И зачем она так?.. - подумал тогда с досадой Андрей. - И какой же из нее начальник отдела?» Но тут он ошибся. Валентина Александровна железно, как говорят шоферы, знала свое дело. В этом Андрей очень скоро убедился. Спорить с ней было бесполезно: она всегда, в конце концов, оказывалась права и не однажды выручала Андрея, который был не искушен в вопросах эксплуатационной экономики. Но все эти вуалетки, прозрачные перчатки и блузки, нейлоновые косынки и яркие сумки чем-то настораживали Андрея, вызывали в нем интуитивный протест, делали излишне сдержанным в отношениях с Валентиной Александровной. Он начал приглядываться, как к ней относятся другие, и неожиданно убедился, что в парке она была совсем «своя». Как-то в обеденный перерыв, проходя по коридору мимо приоткрытой двери планового отдела, он уви-дел там Марусю Воронову, обойщицу из кузовного цеха, и услышал: «Когда же вы научите меня укладывать «бабетту»? Ну, Валентиночка Александровна, вы же обещали!» А в другой раз он приметил начальницу планового отдела во дворе среди шоферов. Она сидела на подножке грузовика на услужливо подстеленной кожанке и что-то рассказывала. Андрей почему-то не решился тогда подойти поближе. Однажды, когда Валентина Александровна втолковывала ему насчет недопустимости перерасхода горючего, норм на смазочные и еще чего-то, на чем он никак не мог сосредоточиться, Андрей не удержался и спросил:

- Почему вы красите губы в лиловый цвет?

- Но ведь это модно. А что, разве некрасиво, Андрей Николаевич? И самым удивительным было то, что Андрею начало казаться, что лиловатый оттенок-это, пожалуй, красиво. А неделю спустя он уже был абсолютно уверен: да, красиво. Он даже купил как-то такую помаду. Месяц протаскал ее в кармане и в конце концов отдал матери. Мать сказала:

- Ты ошибся адресом, Андрюша. Он промолчал. А мать сказала:

- Наконец-то... Какая она хоть из себя?

- Боюсь, мама, что я ошибаюсь адресом. Мать сказала:

- Вот как? Да... А я и не знала, что ты такой нерешительный... «Нерешительный...» Андрей побарабанил по столу пальцами и опять посмотрел в окно на газон с настурциями. Дверь кабинета приоткрылась.

- Можно? С приездом, Андрей Николаевич. Вы меня просили зайти?

- Да, просил. А вы не догадываетесь, зачем?

- Ну, прежде всего полагаю, чтобы поздороваться. Можно мне сесть?

- Да, конечно... Извините. Здравствуйте, Валентина Александровна, и скажите, почему вы запретили организацию курсов.

- Потому что это нерентабельно.

- А что теперь будут стоять тридцать грузовиков, это, по-вашему, рентабельно?

- Но мы приняли меры...

- Знаю ваши меры! - раздражаясь, перебил Андрей. - Объявление на радио. Дудки! Так к вам и прибегут сейчас шоферы...

- Но поймите, Андрей Николаевич, курсы - это зарплата преподавателям, стипендия курсантам, дополнительное оборудование учебных машин, классов, амортизация, налоговые отчисления, а все вместе - морока. Зачем она нам, когда есть специальные учреждения, которые готовят водителей? Например, учебный комбинат «Транскадры». Мы просто заключили с ними договор и перевели деньги. Валентина Александровна неторопливо поправила на голове шляпку, похожую на опро-кинутый печной горшок, сняла с плеча квадратную красную сумку, отдернула молнию.

- Я только что оттуда. Послезавтра шестьдесят человек направляются к нам. Вот подтверждение. Андрей смотрел то на положенную перед ним бумагу, то на Валентину Александровну. Та спокойно сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Андрей смутился, опустил глаза и забарабанил пальцами по столу.