В большом, светлом зале, образуя полукруглый амфитеатр, стоят старомодные массивные столы, и кресла. В центре полукруга - небольшое возвышение, там тоже несколько кресел и столов. Амфитеатр почти пуст, занято всего несколько кресел: трое пожилых мужчин сидят рядом, о чем-то беседуют; двое, о другом конце зала, читают газеты; еще один, кажется, дремлет за своим столом. В проходе между креслами стоит человек и произносит речь. Потрясая руками, он обращается к пустым креслам с таким жаром, как будто выступает перед огромной аудиторией.

Все это очень похоже на репетицию в театре, но в зале не видно ни сцены, ни занавеса. Зал приспособлен явно не для зрелищ, а для работы. И это действительно так. Мы находимся в зале американского сената во время очередного заседания. Кстати сказать, американская печать называла эту сессию конгресса 85-го созыва самой деловой и интенсивной из всей истории его работы.

Архитектура зала и порядки, заведенные в нем, призваны, очевидно, хранить традиции старины; все здесь как бы подчеркивает незыблемость и долговечность сената. Кресла и столы сенаторов сделаны по образцу 1819 года. На каждом столе, помимо чернильницы и ручки, можно увидеть стеклянную банку с песком, заменявшим когда - то промокательную бумагу. В небольших нишах, по обе стороны от кресла вице - президента, с давних времен стоят две табакерки, которые по традиции всегда заполнены доверху.

Перед вице - президентом лежит солидный молоток из слоновой кости. Когда - то им пользовались во время дебатов. Теперь он просто покоится на столе во время сессии сената.

На стенах зала можно прочитать девизы. Их воспринимаешь как анахронизмы, ненужные и такие же псевдозначительные, как банки с песком и старинные табакерки: «Мы верим в бога», «Бог помогает нам в наших начинаниях», «Новый порядок на века»...

Вместе с одним американским студентом я наблюдаю с балкона это обычное заседание сената.

- Кто это выступает? - спрашиваю я.

- Какой - то сенатор.

- А кто эти несколько человек в креслах?

- Тоже сенаторы.

- И всегда в зале так пусто?

- Да, это обычная картина.

- А как же они принимают законы?

- Так и принимают. Они получают стенограммы и могут читать их. Впрочем, вряд ли у них к вечеру, когда приходят стенограммы, остается на это время. Ведь заседают неделями, и залежи стенограмм растут и растут.

Чтобы показать мне, где на самом деле находится политическая кухня, мой знакомый ведет меня из пустого сенатского зала в лобби.

Лобби в переводе с английского языка означает «кулуары». Расположившись в небольших особняках и многоэтажных зданиях, соперничающих по своим размерам с государственными учреждениями, они плотным кольцом окружили конгресс. По этим лобби не совершишь прогулки или туристской экскурсии, как по зданию конгресса. В лобби с утра до вечера стучат пишущие машинки, звонят телефоны. Там, в современных, оборудованных по последнему слову техники зданиях, люди трудятся в поте лица своего за закрытыми дверями, обходясь без пышных вывесок и громких девизов на стенах. Там не тратят времени на приемы любопытных туристов, и без моего американского знакомого мне не удалось бы побывать в таком лобби.

Двухэтажный особняк, куда мы зашли, оказался лобби религиозной квакерской организации. В небольшой приемной молоденькая секретарша спросила наши имена. На столе у нее и на полках вдоль стен много различных брошюр. На их обложках - название этого лобби. Поднимаемся наверх, на второй этаж. В

нескольких комнатах сидят за столами люди, пишут, читают, стучат на машинках. Мы проходим в кабинет, где нас встречает женщина средних лет, влиятельное лицо в этом учреждении...

- Скажите, пожалуйста, - спрашиваю ее, - каковы задачи вашего лобби?

- Наша главная задача, - отвечает она, - состоит в том, чтобы оказывать влияние на конгресс в духе программы нашей организации, в религиозном духе.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.