Дело о пропавшей переписи

...1955 год. Балашов жив. Он пережил Сталина. По случаю пересмотра дел репрессированных работников ЦСУ в Прокуратуру СССР пригласили одного случайно уцелевшего статистика Давида Яковлевича Бозина. Ему довелось ознакомиться с делом И. Н. Балашова. Военная коллегия только что установила его полную невиновность... Бозин просматривает последние листы огромного тома. Вот еще один документ, венчающий «дело», — справка о расстреле Балашова.

Его убили за неделю до реабилитации. Кому-то он мог помешать, живой.

Итак, переписи 1937 года не было. Но жить вовсе без переписи населения как-то неуютно. Да и перед Европой неудобно. Генсек назначил новую перепись на 1939 год. И она дала то, что нужно: число подданных оказалось равным 170 миллионам. «Прирост» за два года — 14 миллионов.

Если вспомнить, какие это были годы, 1937 — 1938-й, какие урожайные на смерть, то произошло чудо. Однако при сравнении с результатами переписи 1926 года чудо сразу поблекло. 21,2 миллиона прироста за 13 лет — не густо... Это всего 9 процентов от общего прироста населения вместо ожидаемых — и естественных! — 29 процентов.

Под каким нажимом, с применением каких «поправочных коэффициентов» получена эта утешительная цифра — 170 миллионов, как удалось «причесать» непослушную статистику, мог бы рассказать Владимир Николаевич Старовский, новый начальник ЦСУ. Статистические манипуляции принесли ему в свое время звание Героя Социалистического Труда и члена-корреспондента Академии наук...

«Кто заказывает музыку, тот и платит».

Сталин мог быть доволен. Кого надо, уже убрали. Никто ничего о переписи тридцать седьмого не узнает. Но нет покоя в ночном кабинете «кремлевского горца»: вот товарищи сказали, за границей какие-то статистические ежегодники издают, целые институты работают, состояние дел в моей стране изучают! Мало им своих империалистических забот!.. Но цифры-то, цифры не с потолка берут.

Да... Статистика требует неусыпного надзора. И посадил Сталин статистику под замок.

А как же все-таки быть с людьми? Маловато стало строителей. С кем пятилетки выполнять? Предначертания без исполнителей так и останутся предначертаниями. Пусть даже великими, то есть величественными, нет — пусть и то и другое.

Можно, конечно, прекратить аресты, остановить голод, вернуть землю тем, кто ее обрабатывает. Но это будет капитуляция перед частнособственническими элементами. Позор капиталистического нэпа не повторится. Партия Ленина — Сталина никогда не изменит принципам сталинского социализма.

И тут Вождя осенило. А что, если

попробовать увеличить рождаемость детей? Ведь так просто. И, как всегда, гениально. Да, но каким образом осуществить эту действительно гениальную идею? Не поднимать же в самом деле благосостояние народа... Хватит с него того, что мы на каждом съезде партии объявляем о дальнейшем росте всех благ. Пожелаем ему всех благ и продолжим наши размышления. Пожалуй, лучше всего запретить что-нибудь. Но что именно?

И Мудрейший запретил аборты.

Но рождаемость не увеличилась. Увеличилось число арестантов за счет гинекологов и самодеятельных «докторов», преступивших новый закон. Увеличилось число больных женщин. Точному подсчету потерь помешала война. Но это уже новые потери и новые статистические игры.

Статистика не ведает точного числа загубленных в тюрьмах и лагерях. На Лубянке после смерти Сталина уничтожили все бумаги казненных. Одни пустые папки с фамилиями подследственных остались. В лагерях ямы с миллионами трупов засекретили, зоны перекопали. А сколько кладбищ по городам и весям с землей сровняли?

И в двадцатые годы тюрьмы не. пустовали. Но число заключенных пока еще не превышало числа арестованных в царское время.

Среднесуточное количество заключенных: 1905 год — 85 000; 1906 год — 111000; 1907 год — 138 000; 1908 год — 171000; 1909 год — 175 000: 1910 год — 1,68 000; 1911 год — 175 000; 1912 год — 183 000; 1923 год — 65 000; 1924 год — 86 000; 1925 год — 98 000; 1926 год — 104 000; 1927 год — 122 000.

Мы не располагаем данными за последующие годы. Зато известна численность населения тюрем и истребительных лагерей в год большой волны — тридцать восьмом — ШЕСТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ.

В период полицейской реакции — во всех учебниках ее называли «кровавой», «страшной», — последовавшей за революцией 1905 — 1907 годов, в цар-оких тюрьмах сидело 170 — 180 тысяч. Что говорить, жестокое было время...

Таблица наводит и на другие размышления. После 1923 года наметилась явная тенденция к росту заключенных, в двадцать седьмом их число удвоилось. Пройдет всего десять лет — будет 16 миллионов.