Дело Эрбэ и Ко

-А очень просто: курьером от Войтинского к Кате.

Андрей откинулся на спинку стула и расхохотался.

-Вот как. Однако быстро вы его облапошили.

-За то экзамен мне учинили такой, что я предпочел бы стоять под беглым артиллерийским огнем. Кончилось тем, что они приняли меня за деникинского контрразведчика, о котором наслышались всяких небылиц.

-Ну, Валико, с этим вас можно поздравить. А явки получили.

-Одну в Новороссийск, другую - в Москву. Хотели, было, дать еще в Казань, где у них какой - то доктор сидит, да раздумали.

-А как вы проберетесь?

-На турецкой фелюге прямо в Новороссийск.

-Такой маршрут нам на руку. Я дам вам два пакета: один - для тов. Клячко, а другой - Костину. Как видно, организация значительно шире, чем мы думали. Постарайтесь скорей сообщить из Москвы как дела.

-Теперь они у нас в руках во как сидят.

Когда Валико ушел, Андрей сел писать. Совершенно ясно вырисовывалась связь Войтинского с Крымом, подготовка десанта под Новороссийском, бело - зеленые отряды в горах и группы в Москве, да в Москве ли только?! Загнанной на полуостров генеральской своре стало тесно в Крыму, как в мешке, но вылезть оттуда можно только, разрушив, тыл Красной армии. Со дня на день надо было ждать новых вылазок под боком и ударов в самые уязвимые места еще не окрепшей Советской России.

Перед отъездом Валико был принят Войтинским в кабинете штаба.

-Надо остерегаться, - пояснил тот, -город кишит этими негодяями. Англичане арестовали десятка два и успокоились. Впрочем, учить вас не приходится, ведь мы на вас возлагаем исключительно большие надежды.

- А в этом турке - лодочнике вы уверены? - закинул удочку Валико.

-Черт его знает, он только контрабандист. Знакомство с ним случайное.

Путешествие до Новороссийска не представляло никаких затруднений. На случай встречи с добровольческим или антантовским судом у Валико был пропуск от Кук - Коллиса и удостоверение от генерала Драценко. У Советских берегов предстояло говорить и действовать хозяину фелюги Мамеду, турку лет тридцати пяти, рослому красавцу с крепкими руками и зорким взглядом. Летняя жара смягчалась на море легким ветром и лайба, медленно вздрагивая, скользила по зеркальной поверхности.

Валико, знакомый с переплетом взаимоотношений закавказских народностей и хорошо изучивший кемалистское движение, сразу понял, чем дышел Мамед. Когда тот раздельно и выразительно произносил «Мустафа - Кемаль - Паша», то имя это в его устах звучало восторженным гимном, торжественной молитвой. Также явно проскальзывали и его надежды на помощь Советской России. Но если Валико быстро разгадал своего спутника, то моряк с первого слова подумал: «Врангелевский разведчик». И с тактом, достойным восточного дипломата, нащупывал убеждения пассажира.

-Как у вас дела на фронте, - спрашивал он в надежде, что ответ окончательно подтвердит его мнение, но Валико был осторожен.

-Затишье, кажется.

Один раз только за весь переезд на горизонте показался дымок парохода и очи пересекли белесоватую полоску - след от судна. На четвертые сутки показались туманные очертания гор и в полдень, под легким норд - остом, входили они в Новороссийский порт. Выехавший катер особого отдела провел их мимо мола и около четвертой пристани фелюга, бросила якорь, ожидая осмотра. Валико никогда еще не был в Советской России и с любопытством глядел на новых людей, так решительно и уверенно делавших свое дело на берегу.