Дипломная работа выпускницы Суриковского института Дарьи Семеновой «Групповой портрет первых комиссаров» сейчас находится в музее истории Ленинграда. На выставке русской и советской живописи в Париже в 1982 году молодая московская художница стала лауреатом премии Салона французских художников.

Когда в прошлом году «Смена» в одном из номеров поместила портрет «Певица», многих он возмутил — «как Семенова посмела исказить прекрасное лицо талантливой певицы Пугачевой!». И невозможно было объяснить, что для художника важно передать свое видение человека, то, как ТЫ его чувствуешь, ТЫ воспринимаешь. Выписать интерьер, одежду, черты лица и заставить зрителя всплескивать руками в восторге: «Ах, как похоже» — невелика заслуга. Художник в этом случае выполняет роль наблюдателя, фиксирует бесстрастно изображаемое, а ведь это функция фотографии. Для меня важно было показать Пугачеву — человека сильного, и в то же время не лишенного обычных человеческих слабостей, подчас даже растерянности. Показать женщину — неукротимую в своих порывах, честную в проявлении чувств.

Недавно я закончила работу над портретом другой женщины, перед которой преклоняюсь, — Майи Плисецкой. Изящество, благородство, необыкновенная женственность и в то же время мужество, упорство в достижении поставленной цели. Это ли не характер, не личность, достойная уважения.

Не могу сказать, что Майя Михайловна полностью согласилась с моей трактовкой. Но ведь это МОЕ понимание личности. Этот портрет будет выставлен на одной из ближайших выставок.

Но, если говорить честно, в последнее время я разлюбила выставлять свой работы. Понимаю, что художник не может существовать без зрителя, который питает, заряжает своими биотоками, дает толчок новым мыслям. И все же... Обиды слишком долго живут в нас... Конечно, все знают, что есть такие профессии, где пристальное внимание коллег к твоей работе способно надолго выбивать из творческой колеи. Подчас лишать радости творчества. К сожалению, и я не застрахована от подобного чувства. Назовем его «ревностью к успеху коллеги». Верно говорят, что иногда успехи товарища огорчают больше собственных неприятностей. Но понимая это, стараюсь честно относиться к «товарищам по цеху». Подавить в себе это постыдное чувство. Работы других художников мне интересны, интересно, что они говорят, на каком языке, кому. Даже если я вижу ложь, подтасовку, стараюсь понять, зачем это сделано. Но, впрочем, это уже другой разговор, далекий от искусства. Вообще же в советской живописи сейчас многообразие стилей. Прекрасно. Выбор развивает понимание, заставляет задуматься. А время — лучший судья — покажет, какой из стилей имеет право на жизнь, какие картины станут историей искусства.

И все же как часто мы, художники, бываем нетерпимы друг к другу. А уж кому-кому, а художникам известно, сколько сил, времени, эмоционального заряда вкладываешь в работу! Затем ждешь, ну если не доброго слова, то хотя- бы доброжелательного разбора, рад бы и критическим замечаниям, но обоснованным. Увы. Профессионального разбора, справедливого замечания редко дождешься от «собратьев по кисти».

Никогда, кажется, не забуду свою первую персональную выставку в Экспериментальном зале Ленинградского союза художников. Сколько лелеяла надежд! И что же? На закрытии выставки совершенно случайно услышала слова, глубоко потрясшие меня: «Позорище, конъюнктура! Неужели и она член Союза художников?» Конечно, не мне судить о достоинствах и значимости моих работ. У каждого свое восприятие. А ну да бог с ними... Трудно говорить об этом. Хотя, если честно, нет-нет, да и всплывут вопросы: «Откуда это неприятие? Почему происходит прямо-таки уничтожение друг друга?» Выставка в Ленинграде была репортажная, журналистская, как говорится, «на злобу дня»: графические портреты, живописные холсты из Афганистана и Никарагуа. Подобные «журналистские» работы почему-то воспринимаются коллегами как попытки сделать карьеру. Только непонятно на чем? Работы, представленные на той злополучной выставке, дороги мне. Это мой отчет о поездке в Афганистан и Никарагуа. Меня часто спрашивали: «Не страшно было?» Ведь и убить могли. И стреляли, можно сказать, рядом. Солдаты часто просили написать их портреты. Все сделаешь как можно быстрее, а вот вернуть его готовым порой и некому...

Эти поездки много дали мне. И не только в творческом плане. Я лучше поняла себя. Оценила свои силы. Я уехала в то время, когда казалось, что жить, собственно, не стоит. Знаете, бывает так — черные дни бесконечной полосой... И никакого просвета. И только там я осознала, что бывают ситуации, когда личные неприятности просто ничто, и даже горе отступает перед каким-то высшим смыслом — долгом, ответственностью...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.