Ударом штыка генерал был сбит с ног.

Крыленко направил по всем линиям связи телеграмму, подчеркнув, что с падением Ставки борьба за мир получает новую силу. В Петроград доложил о том, что Духонин убит восставшими матросами. Но самосуд, какими бы мотивами он ни вызывался, не мог быть оправдан революционной властью. И об этом говорилось в заявлении, появившемся в советской печати.

Штаб командующего армиями немецкого Восточного фронта находился в старинной Брестской крепости. Русской делегации отвели в ней два наскоро выклеенных и вычищенных барака.

Под вечер «красных послов» пригласили на первое заседание. По одну сторону громадного прямоугольного стола уже заняли места делегаты немецкие, австрийские, турецкие, болгарские. В центре восседал хилый старик, военный, со знаками отличия, каких не было у других, — Леопольд Баварский, один из приближенных германского императора. Впрочем, Баварский командовал только символически. Бразды правления были в руках начальника штаба генерала Макса Гофмана, сидевшего рядом.

Советские делегаты заняли места. В центре — Иоффе, слева и справа — члены политической секции (полномочные делегаты) и представители с совещательным голосом — военные консультанты.

Леопольд Баварский сказал, что он приветствует представителей правительства Российской Республики, что германское верховное командование уполномочило его руководить переговорами. В свою очередь, он поручает генералу Гофману председательствовать от его имени. Другие страны Четверного союза* представлены... И он назвал имена…

__________

* Державы Четверного союза — Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция.

Иоффе ответил:

— Мы явились сюда в качестве послов революционной России, которая исполнена решимости положить конец войне общим миром, что соответствует справедливым стремлениям демократических масс всех воюющих стран.

Делегаты обменялись документами о полномочиях и приступили к делу.

Вступительную декларацию советской стороны Иоффе читал медленно, внушительно, часто останавливался, ожидая, пока переведут на языки немецкий, турецкий, болгарский, пока запишут в протокол. Он знал: отсюда голос Советской Республики разнесется по всему свету, будет услышан по обе стороны солдатских окопов. Иоффе говорил о первом манифесте Октябрьской революции — Декрете о мире, о том, что рабоче-крестьянское правительство России хочет мира для всех воюющих стран, мира без аннексий и контрибуций, с гарантией прав на национальное самоопределение. По мнению советской делегации, необходимо обсудить условие перемирия на всех фронтах и немедленно обратиться к не представленным здесь воюющим странам, чтобы они присоединились к переговорам.

Генерал Гофман слушал с почтительным вниманием. Но потом сказал, что видит перед собой только русскую делегацию, других здесь нет. К тому же — это, наверное, заметили господа делегаты из России — со стороны Четверного союза на конференции представлены только лица военные. Правительства уполномочили нас вести переговоры только о чисто военном перемирии. Политические вопросы выходят за рамки полномочий.

— Русские уполномоченные, — последовал ответ, — принимают во внимание заявление господина генерала и предлагают, чтобы представители Четверного союза изложили своим правительствам пожелания русской стороны и запросили для себя новые полномочия. А до этого можно перейти к обсуждению военных условий перемирия.

Гофману оставалось только согласиться.

Назавтра первое слово предоставили контрадмиралу Василию Михайловичу Альтфатеру. Он был в морской форме, но без погон (их уже отменили).

Гофман, слушая адмирала, приглядывался к нему и думал, по какой причине этот военный оказался рядом с большевистскими комиссарами. «Заставили?» Ему невдомек было, что адмирал Василий Михайлович Альтфатер сделал выбор добровольный и навсегда.

Предложения, прочитанные «красным» адмиралом, свелись к трем пунктам: Советская Россия желает перемирия, длительного настолько, чтобы мог собраться мирный конгресс всех народов для выработки демократических условий всеобщего мира; перемирие не должно быть использовано для военного давления Германии на других фронтах; немецкие войска должны очистить острова Моонзунда в Балтийском море (были захвачены в октябре 1917 года), а Россия не будет занимать их во время перемирия.

— Предложение относительно островов Моонзундского архипелага, — процедил Гофман, — было бы понятно, если бы армии Германии и ее союзников были разбиты. Но этого, как знают господа русские делегаты, нет. Германская армия достаточно сильна, чтобы защищать то, чем она владеет.

Но Иоффе ответил спокойно, подчеркнуто спокойно:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.