Лицо у нее совсем детское – семнадцать недавно исполнилось. Чуть вздернутый нос в веснушках, коротенькая стрижка, с губ улыбка не сходит, в ясных серых глазах ни смущения, ни тревоги – безмятежность.

Мы сидим с Леной в комнате общежития у стола, заваленного книгами и тетрадями. В техникуме сессия. А у нас разговор не из простых и вовсе не об учебе. Задаю ей вопросы, а сам вглядываюсь в лицо: неужели вот эта жизнерадостная девушка, о которой и классный руководитель говорит, что она «боевая, смелая», которой, кажется, море по колено, и написала в редакцию такое смятенное письмо?

«У меня в жизни возникла проблема, которую я одна разрешить не в силах. Мать моя умерла, когда мне не было и десяти лет, отец отбывает наказание в исправительно-трудовой колонии. Единственный мой родной человек – старенькая бабушка, ей уже восемьдесят два года.

В техникум я поступила после восьмилетки. Поселили меня в общежитии, здесь у меня и появилась впервые зависть к дорогим вещам, которых у других девчонок навалом. Стало обидно, что жизнь так несправедлива ко мне. Я была самая умная в классе да и в группе тоже – учусь неплохо, хотя могла бы и лучше, но, вот беда, не имею многих необходимых вещей, в то время, как у девчат – самых настоящих бездарей – всего в избытке. И я, даже сама не знаю, как это случилось, – украла... Правда, было это всего один раз, и в краже я призналась. Но когда потом пропали деньги и вещи в одной из комнат, обвинили меня. Я сумела доказать свою непричастность, но меня попрекали прошлым. С того дня, где бы что ни пропадало, обвиняли меня. Я терпела, хотя и было обидно – нельзя же человеку постоянно напоминать о том, что с ним было чуть ли не два года назад. Недавно у девочки из моей комнаты снова пропали деньги. И опять комендант общежития подозревает меня. Не вернешь, говорит, деньги – выселю из общежития. Чуть раньше у девчат из соседней комнаты пропали два золотых кольца – опять меня подозревают. Что же мне делать, как защититься от позора?

Лена, Гомельская область».

Трудный вопрос задает Лена. Судя по письму, она совершила единственный проступок, в котором сама сразу же и призналась. Но – что за напасть! – идут месяцы, даже годы, а окружающие никак не могут ее простить и даже приписывают грехи, в которых она не повинна. Почему же именно на Лену сыплются все шишки? Почему именно в ее честности сомневаются? Значит, права, выходит, поговорка: «Раз украл – по век вором ославился»?

На следующий день я разговаривал с теми, кто имел хотя бы какое-то отношение к случившемуся с Леной.

«Рад бы Лене поверить, да не получается. Ведь в кражах она сама никогда первой не признается, упирается до последнего. Отступает лишь в том случае, если ее фактами уличат».

«Она даже письма чужие крадет. А это все равно, что в душу человека без спросу забраться, наследить там и выйти сухим».

«Как объяснить такой, например, факт? Без особых церемоний она может открыть чужую су-

мочку, взять пятерку или десятку, а взамен оставить «вежливую» записку, что деньги будут возвращены позже».

«Солгать для нее – проще простого. При мне из деревни, где бабушка ее живет, она телеграмму отправляла в техникум: приезжай, дескать, внученька, совсем плохо себя чувствую. В техникуме, конечно, первым делом спросила, нет ли ей телеграммы. Прочла, побледнела и заплакала. Я поверить не могла, что у Лены такие актерские способности пропадают. Когда открылось, что телеграмма ложная, она и бровью не повела. Другая со стыда бы на ее месте сгорела, а Лене все нипочем».

Вот такие факты из жизни Лены рассказывали разные, хорошо ее знающие люди – классный руководитель, комендант общежития, товарищи по группе.

По всему получалось, что сама Лена палец о палец не ударила для того, чтобы вернуть утраченное людское доверие. Наоборот, своими поступками, о которых, она, кстати, умолчала и в письме и в разговоре со мной, она все больше и больше укрепляет сложившееся о ней мнение как о человеке, способном лгать с невинными глазами.

Замечали ли вы: размышляя над поступками знакомого нам человека, мы почти всегда интуитивно можем сказать, каков его «потолок порядочности». Так, в честности одного мы вообще не сомневаемся; о другом нам известно, что он не прочь при случае прихвастнуть, но оболгать кого-то или украсть – этого и в мыслях не допустим. А вот от третьего можно чего угодно ожидать. В нашем же случае, как ни крути, исходя из мнения самых разных людей, получается, что «потолок порядочности» Лены крайне низок.

– Во мне живут как будто несколько людей, – признается сама Лена. – И добрых и злых – всяких. Часто мной правит какой-то чертик, с которым я не могу сладить. Он будто шепчет: «Сделай так, тебе ведь это выгодней. Никто не узнает, что это ты сделала. Свидетелей-то нет».

Существенное признание, не правда ли? Оно-то и дает возможность кое-что понять в характере и поступках Лены. Ведь в самые трудные моральные ситуации человек попадает, когда выбор между добром и злом, между правдой и ложью нужно делать «без свидетелей», наедине со своей совестью...

Покупатель отходит в магазине от кассы и вдруг обнаруживает, что кассирша по ошибке сдала лишний рубль. Как поступить? Возвратить или оставить себе? Кассирша, считает покупатель, не обеднеет, и преспокойно уходит с чужим рублем в кармане, еще и радуется – вот повезло. В другой раз он же видит лежащего на тротуаре старика. Тот не пьян, ему плохо, но молодой человек опаздывает на свидание, проходит мимо да еще и оправдывает себя: «Я-то тут при чем? Мало ли с кем чего не случается?!» Таких эпизодов в памяти со временем накапливается все больше и больше. О них никто, кроме молодого человека, не знает. Только он и его совесть. И вдруг в один прекрасный момент он начинает ощущать, что в его душе нелады, что он теряет уважение к себе, а вместе с ним и достоинство, без которого и подлость совершить ничего не стоит. Пропал внутренний стержень, а без него человек, как былинка на ветру.

Расскажу старую притчу. Был у крестьянина сын, часто совершавший дурные поступки. Чем только не воспитывал отец сына: говорил с ним по-доброму, и хворостиной лупил, и на хлеб-воду сажал – все надеялся, что возьмется за ум парень. А тот – хоть кол на голове теши. Наконец, отец придумал вот что. Посреди своего двора вкопал столб и после каждого проступка сына вбивал в него гвоздь. Минуло какое-то время, и на столбе свободного места не осталось – весь был утыкан гвоздями. Это настолько поразило сознание парня, что он начал исправляться. Тогда отец стал вытаскивать по гвоздю, что означало: сын сделал доброе дело. И настал день, когда ни одного гвоздя не осталось. А сын залился слезами. «Что ты расплакался? – в недоумении спросил отец. – Ведь гвоздей-то больше нет. Ты становишься честным, мальчик». «Гвоздей нет, а дырки остались», – всхлипывая, ответил сын.

Вот что превыше всего для всякого нормального человека: чтоб душа была чистой, без пятен и «без дырок». А у Лены?

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.