Сигнальная лампочка на контрольном пульте катамарана «Беркоун» отчаянно замигала, и в ту же секунду раздался звонок: тревога! На глубине более шестидесяти метров заблудился гидронавт, слишком далеко отплывший от своего подводного дома. Дежурный на «Беркоуне» снял телефонную трубку:

— Таффи готов?

— Да, сэр.

— Выпускайте!

Покачивающаяся у борта судна клетка распахнулась, и двухметровый дельфин Таффи с катушкой нейлонового троса на спине устремился ко дну. Вскоре дельфин снова появился у клетки. На катушке почти не было троса. Значит, конец троса в руках у заблудившегося гидронавта. С судна дали команду в подводный дом включить сигнализацию. И вновь Таффи, откликаясь на зов, устремляется вниз, на этот раз — к входному люку подводного дома. Там уже ждут его, чтобы закрепить второй конец троса.

Потерявшийся обретает надежный путеводитель — нейлоновый трос — к своему подводному жилищу.

Свидетели этого события — участники американского эксперимента «Силаб II» (сокращение от английских слов «морская лаборатория») — единодушно предрекают огромную роль дрессированным дельфинам в деле освоения человеком океанских глубин. О поразительных способностях дельфинов, выявленных в лабораторных условиях, писалось много. Однако, пожалуй, впервые в эксперименте с лабораторией «Силаб II», установленной на глубине шестьдесят три метра у побережья Ла Джолла (Калифорния), дельфин оказал реальную помощь ученым: он систематически доставлял гидронавтам почту, инструмент, различные предметы с поверхности океана.

Таффи специально дрессировали для участия в эксперименте. А морскую львицу Сузи (так ее назвали обитатели подводного дома) в компанию гидронавтов не приглашали. Она сама, ведомая любопытством, постоянно приплывала к подводной лаборатории и настолько освоилась, что следовала за гидронавтами повсюду. Однажды Сузи попыталась проскочить за ними в подводный дом, просунула морду внутрь и сделала несколько вдохов специальной газовой смеси, имеющей давление семь атмосфер. Пролаяв несколько раз, Сузи бросилась прочь. Уже па следующий день животное появилось у подводной лаборатории без видимых признаков кессонной болезни, хотя каждые четыре — шесть минут львица должна была всплывать па поверхность, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Использование в подводной лаборатории специальной газовой смеси объясняется необычными условиями обитания под водой. На глубине десять метров гидронавт получает вдвое больше азота, чем на поверхности, поскольку, чтобы компенсировать внешнее давление, ему приходится вдыхать вдвое больше воздуха. На глубине двадцать метров он вдыхает азота втрое больше, на глубине тридцать метров — вчетверо и т. д. Этот тяжелый инертный газ частично остается в легких и растворяется в крови и тканях организма. Если гидронавт начнет быстро всплывать на поверхность, азот будет выделяться в виде пузырьков, закупоривающих и разрывающих кровеносные сосуды и ткани (кессонная болезнь). Предотвратить это явление можно лишь очень медленным подъемом гидронавта, чтобы азот успел выделиться из его организма еще под водой. Это называют декомпрессией. Декомпрессия должна происходить тем дольше, чем глубже погружается гидронавт. Кроме опасности кессонной болезни, присутствие азота в воздухе, которым дышит гидронавт, вызывает на больших глубинах азотное отравление (так называемый «азотный наркоз», хорошо изученный Лазаревым и другими советскими учеными еще в сороковых годах).

Замена азота в газовой смеси для дыхания таким, например, инертным газом, как гелий, позволяет сократить период декомпрессии в несколько раз и устранить угрозу азотного наркоза. Одной из задач, стоявших перед участниками эксперимента с подводной лабораторией «Силаб II», являлось изучение свойств гелиево-кислородной атмосферы на протяжении длительного времени.

Эксперимент «Силаб II» — это второй этап американской программы подводных исследований под названием «Человек в море» — проходил летом 1965 года. Первым этапом программы был эксперимент с подводной лабораторией «Силаб I» летом 1964 года. Тогда четверо гидронавтов жили и работали на глубине шестьдесят метров непрерывно одиннадцать дней.

За сорок пять дней эксперимента «Силаб II» три группы гидронавтов по десять человек сменяли друг друга в подводном доме каждые пятнадцать дней. В числе участников опыта был космонавт С. Карпентер, остававшийся на дне непрерывно в течение месяца.

Участники опыта должны были выполнить множество психофизиологических и практических заданий. Цель этих заданий — выяснение возможности длительного и деятельного пребывания человека на сравнительно большой глубине. Немало места в программе опыта отводилось заданиям чисто военного назначения (недаром руководство экспериментом осуществляло Научно-исследовательское управление военно-морского флота США). Например, испытуемые в индивидуальных дыхательных аппаратах должны были поднять на поверхность с помощью пенопластового заполнителя военный самолет и застропить для подъема металлическую конструкцию, имитирующую затонувшую подводную лодку.

Руководители американского флота не скрывали своей отнюдь не научной заинтересованности в эксперименте. Военно-морской министр Нитце, например, на одной из своих пресс-конференций отметил особую важность подобных экспериментов для американских команд боевых пловцов (подводных диверсионных групп). Нитце призвал исследователей глубин «переходить от отдельных опытов к широкой программе работ, конечная цель которых — создание боевых систем и оборудования для военного флота».

Лаборатория «Силаб II» — мореходное сооружение, то есть его можно буксировать по воде. Сигарообразный корпус лаборатории длиной семнадцать и диаметром около четырех метров разделен внутри на три отсека: аппаратную, камбуз и жилое помещение с десятью спальными местами. Между входной дверью в подводный дом и входным люком устроен своеобразный «вестибюль» — решетчатое ограждение для защиты выходящих обитателей подводного дома от акул. Электроэнергия, горячая пресная вода для душа и газовая смесь под давлением подавались в лабораторию с обеспечивающего судна и береговой базы. Телевизионные и телеметрические системы позволяли непрерывно держать под контролем участников опыта.

Давление внутри лаборатории устанавливалось одинаковым с давлением воды снаружи. Оно было столь велико, что нормальный воздух оказался бы смертельным для человека. Поэтому атмосфера внутри подводного дома состояла из смеси газов гелия (восемьдесят процентов), азота (шестнадцать процентов) и кислорода (четыре процента). Гидронавты легко привыкают к необычной атмосфере и могут выходить из подводной лаборатории на несколько часов (хотя при спуске с поверхности они могли оставаться на этой глубине лишь считанные минуты). Эта впервые обретенная свобода передвижения на довольно большой глубине таит в себе смертельную опасность: гидронавты при любых обстоятельствах должны найти в глубинном мраке свою «сушу», свой подводный дом, так как путь наверх для них равносилен самоубийству. Несмотря на обширный арсенал технических средств, брошенных на решение проблемы ориентации под водой, дельфин Таффи оказался пока самым надежным поводырем для заблудившихся гидронавтов.

Одна из важных проблем обеспечения нормальной жизнедеятельности человека на глубине состоит в его теплозащите. Дело в том, что температура воды в месте проведения опыта всего лишь плюс десять градусов. Испытывались новые типы эластичных водолазных костюмов (с электрическими нагревательными элементами), в самой лаборатории был предусмотрен горячий душ, ванные и специальные «инфракрасные печки» для обогрева гидронавтов после подводных экскурсий.

Гелий обладает теплопроводностью в шесть раз большей в сравнении с атмосферным воздухом. И это обстоятельство еще более осложняет проблему теплозащиты. По общему мнению обитателей лаборатории «Силаб II», холод не причинял им беспокойства во время непрерывной энергичной работы. Но если им приходилось останавливаться на две-три минуты, начиналась сильная дрожь, и избавиться от нее не удавалось даже самыми энергичными движениями. Опрос испытуемых после первого пятнадцатидневного этапа показал, что к концу периода холод их уже не беспокоил. По мнению американских специалистов, присутствие гелия в газовой смеси нарушает температурный режим человеческого организма до тех пор, пока не пройдет период своеобразной акклиматизации. Скотт Карпентер сообщил, что гидронавт, впервые опустившийся в подводный дом, просыпается ночью от холода, хотя старожилы изнывают от жары.

Кроме высокой теплопроводности, гелий обладает еще одним странным свойством, доставившим много хлопот участникам опыта. В атмосфере с высоким содержанием гелия человеческий голос приобретает необычайно высокие тона: густой обычно бас звучит тонким фальцетом. Физиологи объяснили это тем, что легкий гелий проходит через голосовые связки быстрее обычного воздуха и создает меньший резонанс в звуковых полостях гортани. В первые дни испытаний гидронавты совершенно не могли понять друг друга, не узнавали голосов своих товарищей и даже не могли определить, кто говорит. Удивительное свойство человека приспосабливаться к самым необычным условиям и здесь помогло экспериментаторам. Через несколько дней после начала опыта люди стали непроизвольно говорить низкими голосами и стали снова понимать друг друга.

Итак, в подводном доме гидронавты еще могли как-то общаться друг с другом, однако при выходе в океан они начисто лишались возможности разговаривать между собой. А ведь иметь надежную связь под водой, пожалуй, важнее, чем на суше: слишком много неожиданностей подстерегает человека в малоизученном подводном мире.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.