Зоя Ивановна с затаенным дыханием смотрела на экран, где развертывалась особенно взволновавшая ее судьба двух молодых людей: девушка - врач, лечившая летчика, дала для переливания ему свою кровь; больной, поправившись, признался ей в любви, но однажды она случайно увидела у летчика фотографию другой женщины... В этот острый момент фильма кто-то шепотом позвал:

- Зоя Ивановна, вас вызывают... Пригнувшись, в проходе стояла билетерша.

Кивнув ей, Зоя Ивановна стала пробираться между рядами. Уже в дверях мельком взглянула на экран: девушка - врач, склонив голову на стол, плакала...

В фойе Зою Ивановну встретил Федор, конюх из больницы.

- Алексей Петрович послал за вами, - сказал он. - Привезли на операцию.

На улице было темно, неслышно накрапывал дождь. Федор куда - то исчез, потом из темноты донесся его хрипловатый голос: «Но - но, стоять!» Зачавкала грязь под копытами лошади, захлюпали колеса. Зоя Ивановна пошла на голос Федора и наткнулась на колесо тарантаса. Нащупав кожаное сиденье, смахнула с него сеном воду и, усевшись поудобнее, спросила:

- Кого там привезли?

Конюх легонько подхлестнул вожжой лошадь и, не оборачиваясь, проговорил:

- Девочку. За двенадцать верст везли. Зоя Ивановна всю дорогу молча сидела за спиной Федора. Она представила себе Алексея Петровича, главного врача: вот он прохаживается по узкому коридору, заложив руки за спину, и ворчит, узнав, что ассистента пришлось отыскивать где - то в районном клубе. Сам Алексей Петрович редко ходит в клуб. Зоя Ивановна несколько раз бывала у него дома, и ее всегда поражала скромность обстановки квартиры. Пора бы ему иметь хорошие вещи: ведь работает почти тридцать лет, а до сих пор даже дивана приличного не имеет! Должно быть, копит деньги. А для кого копить? Живут вдвоем с женой, единственный сын погиб на войне... Интересно, кто сегодня дежурит? Забыла днем заглянуть в список. Хорошо, если Георгий Ильич: при нем Соснов не так ругается. Удивительный человек Георгий Ильич! Он, должно быть, сидит сейчас на диване в конце того самого коридора, по которому вышагивает Алексей Петрович, и, немного склонив голову набок, наблюдает за главным врачом. Год назад, когда Зоя Ивановна приехала в больницу, он представился ей шутливо: «Световидов, абориген, то бишь местный старожил». Абориген оказался человеком начитанным, в разговор то и дело вставлял латинские фразы, а потом с ласковой усмешкой объяснял: «То бишь по - нашему это будет...»

Зоя Ивановна боялась признаться себе, что и светлые волосы, аккуратно зачесанные к затылку, и припухлые губы Георгия Ильича, и даже его походка ей нравятся. Он не раз провожал ее с дежурства домой. Сестры и няни уже поговаривали, что, возможно, скоро погуляют на свадьбе, если их пригласят. Зоя Ивановна слышала эти разговоры, и ей становилось немного страшно: ведь Георгий Ильич такой умный, начитанный, он так независимо держится перед Сосновым, и вдруг она с ним! А как он умеет отстаивать себя! Однажды на собрании старшая сестра Неверова предложила избрать Георгия Ильича в местком, а он очень спокойно ответил: «Увольте, я прежде всего врач». И сказал это так убедительно, что никто не настаивал на предложении Неверовой.

Было в Георгии Ильиче и что-то такое, что пугало Зою Ивановну. Интересный, знающий, он так не походил на других. Когда он брал ее под руку, ей становилось немного не по себе, стучало сердце. Иногда Георгий Ильич приглашал ее в кино, а потом, провожая домой, судил о картинах так свободно, словно препарировал: «Очередной боевик. Их делают в студиях, не выезжая за черту города. Ну, подумайте, бывает ли в жизни так? В жизни люди устраиваются - и только. Впрочем, есть любопытные режиссерские находки». Так уверенно судил он обо всем.

Проехали по тряскому мостику из круглых бревен, свернули направо, и через минуту тарантас остановился. Зоя Ивановна соскочила на землю и пошла на свет, падавший из бокового окна больницы.

Вдруг в темноте рядом кто-то зашевелился. Зоя Ивановна испуганно спросила:

- Кто здесь?..

В полосу света вышел незнакомый мужчина с кнутовищем в руках, просительно заговорил:

- Это я, дочку сюда привез... Жду вот. Зоя Ивановна догадалась: значит, его дочь будут оперировать.

- Чего тут стоите? Темно же. Можно посидеть там, в приемной...

- Зайду после. Лошадь надо покормить. Зоя Ивановна переступила порог больницы и невольно остановилась. Так и есть: Алексей Петрович уже ждет, нетерпеливо прохаживаясь по старой ковровой дорожке; на диванчике, покрытом чистой простыней, сидит Георгий Ильич, читает какой - то журнал. Перед операцией он не листает учебников и атласов по хирургии: уверен в своих знаниях. А Соснов уже столько лет работает со скальпелем - и все же частенько заглядывает в книги. Значит, не очень - то уверен в себе. Георгий Ильич как - то сказал о нем: «Практика, и только. Без красоты, без вдохновенья. Ионыч. Помните, у Чехова?..» И вправду, подумала Зоя Ивановна, в Соснове что - то есть от Ионыча. Не зря же говорят, что он скуп, копит деньги. И как это Георгий Ильич умеет так просто и метко определить человека, будто сигнатурку к лекарствам выписывает: вот ты такой и такой, а употребить тебя можно на то - то!

Соснов, не глядя на врачей, ознакомил их с предстоящей операцией:

- Больная девочка поступила в тяжелом состоянии. Первоначальный диагноз: острый аппендицит. Больную долго держали дома без медицинской помощи. Отец говорит, что вызывали бабку, которая ставила на живот горшок. Следствие всего этого - перитонит. Операция сложная... Прошу готовиться.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.