— Не развезло.
— Значит, ты выйдешь к реке. Лед пока держится?
— Держится.
— Тогда зачем тебе мост?
Гельтур чувствует себя стратегом. Его руки с длинными пальцами парят над картой.
— Перейдешь реку вот здесь — и топай на Кременное, пока ноги несут!
Что ж, пожалуй, он прав. Лисичанск отпадает: на этот вариант у меня просто не хватит времени. Значит, план Гельтура лучший, хотя бы потому, что он единственный. Клименко, если судить по движению бровей, тоже думает так.
— Ну, что ж, — говорю я максимально кислым тоном, — пожалуй, можно и так.
— Можно и так! — возмущается Гельтур. — Ты лучше скажи мне, как можно еще?
Я пожимаю плечами.
Теперь остановка только за солдатом, который пойдет со мной. Еще вчера я позвонил в полк и попросил лрислать парня получше, из взвода пешей разведки. Дело мне предстояло нелегкое — на такое опасно идти одному. Солдат должен вот-вот явиться. Кстати, не он ли это?
Потеснив плечом в дверях нашего конюха, в комнату прокуратуры бочком вваливается розовощекий богатырь. И как только сходится шинель на такой широченной груди! Ушанка на голове у парня сидит прямо, без лихости, основательно. Вещевой мешок набит до отказа. На коротком ремне тускло поблескивает вороненой сталью новый, словно со склада, трофейный автомат. Богатырь докладывает, обращаясь к Клименко, как к старшему в звании:
— Ехврейтор Хвыленко. Прибыл по вашему приказанию!
— То к нему, — кивает на меня Клименко. Я подхожу к солдату, протягиваю руку.
— Лейтенант юстиции Кретов. Лапа у парня, как тиски.
Я переспрашиваю:
— Так как ваша фамилия?
— Хвыленко, — басит он единым дыханием. И вдруг, вскинув руки к поясу, поясняет:
— Руки в боки — хвы, Хвыленко.
— Филенко, значит?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.