— Што-о?.. — провыл доктор. Евдок опять:
— Осьмой день не нуждаюсь.
Уходя, Евдок взялся нечаянно на докторовском столе за карандаш.
— Возьмите себе его на память, Абабуренко, — сказал доктор.
Евдок погладил черную камилавку доктора.
— Пожалуйста, Абабуренко, возьмите и ее. Натевам и ручку. Она вам нравится?
Оказывается, доктор был мнительный человек: дверную ручку брал не иначе, как в перчатке. Кто у него в кабинете возьмет что в руки или пощупает, то ему доктор сейчас же и подарит на память: лампу, лист бумаги, клок ветоши, либо какой инструмент.
Странный, но сурьезный был человек.
Дня через два у Евдока рассосались кишки, и он оправился.
Так шла и шла жизнь Евдокима, рекой одинаковых дней, пока он не перекувырнулся и не изобрел настоящего бессмертного человека, который остался на земле навсегда и уже не расставался со своей матерью и породнил звезду с соломой, плетнем и ночной порожней дорогой меж тихих деревень.
Об этом еще будет длинная повесть, это будет скоро у всех людей на глазах.
Была революция, было передвижение людей по земле, была веселая работа. Был комиссаром Абабуренко, кормил отряды в голодных селах, думал, воевал и странствовал. Как великое странствие и осуществление сокровенной души в мире осталась у него революция. Реквизировал животность и мертвый продукт и писал бумаги:
«Предлагаю уплатить моему отряду жалованье за четыре месяца вперед.
Комиссар-командир, член партии большевиков Евдоким Абабуренко. Угрожаю захватом города и привлечением его жителей, обывателей и прочих к революционной ответственности по революционной совести. Комиссар Абабуренко. № 7143268».
Прогремело имя Абабуренко в кулацких степях — и стихло. Все прошло, как потопло в бучиле татарской осохшей реки.
Странником остался Евдоким и стал портным. Живет в городке одном и имеет душевного друга, Елпидифора Мамашина, который был бас и дурак.
Вошли мы раз с Елпидифором в хату к Евдокиму (дело до него было — не особо существенное, впрочем) — тишина, темнота и жуть.
— Где тут портной живет, сделать из штанов галифе?
— Стой, — закричал Елпидифор, — я сообразил: живые люди воняют.
Понюхали: дух стоял чистый, и вдруг, действительно, понесло махоркой и жженой бородой.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Открытие в хоккейном мире
Политическая смерть вождя
Возвращение из Афганистана