Уступаю Маневу дорогу – пусть сядет в машину первым, а сам устраиваюсь рядом, чтобы он не скучал. Шофер – это снова мой друг Кольо – дает полный газ, и мы мчимся к центру Софии. По обеим сторонам мелькают фасады современных зданий, но, похоже, моего спутника это не радует.
— Печальное возвращение в родные края, да? Особенно, если ты их даже не покидал.
— Вы это возвращение делаете печальным, – отвечает с неприязнью Филип.
— Мы уже спорили по этому вопросу. Таких, как вы, я бы отпускал на все четыре стороны. Воздух станет чище, а у нас поубавится работы.
— Могу лишь сожалеть, что не вы решаете эти вопросы.
Голос его звучит самоуверенно, с ноткой внутреннего превосходства.
— А где вы думали обосноваться?
— Где угодно. Там, где мог бы жить, как хочу.
— Вы бы нигде не смогли жить, как вам хочется, Манев. Везде есть законы.
— Верно, только другие.
— Любые законы осуждают преступления в широком смысле этого слова.
— Я не считаю себя преступником ни в широком, ни в узком смысле слова.
— Понимаю. И все же где вы думали бросить якорь? Не похоже, чтобы вы действовали без четкого плана.
— Планы мои похоронены. Так что не будем тревожить прах усопших.
— Включая Асенова?
Он не отвечает, а я и не настаиваю.
Останавливаемся у подъезда моего учреждения, и я веду Филипа в свой кабинет. Это, видимо, вызывает у него дурное предчувствие. Он прекрасно знает, что я не занимаюсь паспортными нарушениями.
– Итак, – говорю я, когда мы садимся по разные стороны стола, – оставим разговор о дальних путешествиях и перейдем к вещам более близким. Кто убил Асенова?
Манев уже готов к вопросу, ибо выдерживает мой взгляд, не мигая.
— Не имею понятия, – отвечает он спокойно.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.