Четверть века прошло с тех пор, как не стало Владимира Маяковского, но нас, его современников и сверстников, ни на минуту не покидает ощущение, что и сегодня он рядом с нами - живет, борется, радуется нашим успехам, сражается с нашими врагами.

Двадцать пять лет назад даже почитатели огромного таланта Маяковского при всем уважении к творчеству поэта не могли себе представить, какое значение его произведения будут иметь для развития всей советской поэзии. Из года в год вырастал перед нами Маяковский, и сегодня он говорит с нами «как живой с живыми».

Попрежнему молодо его слово, дышащее энергией, мужеством, силой, искренностью. Поэтому так любит Маяковского наше молодое поколение, не ослабевает его интерес к творчеству замечательного поэта.

«Так же, как приятно бывает посетить близкого друга, приятно еще раз посетить Музей Маяковского», - пишут студенты химического факультета МГУ имени Ломоносова.

«...советским школьникам дорог Маяковский, который учит нас преодолевать все трудности, любить свою Родину и ненавидеть ее врагов...» - записывают ученицы десятых классов.

... Вспоминаются суровые дни 1919 - 1920 годов. Это было время тяжелых испытании молодой Советской республики, но именно эти годы оказались плодотворными для литературы и искусства. В ту пору всюду развертывались споры, диспуты, они кипели в Доме печати, в Кинокомитете, в Наркомпросе, в Клубе поэтов.

Где бы я ни встречал Маяковского: на Тверской, близ редакции «Известий», на Крымской площади, где в бывшем Катковском лицее тогда помещался Наркомпрос, - всегда с ним было интересно, весело, хотя вокруг возвышались сугробы неубранного снега, а по протоптанной в снегу тропинке посередине улицы люди везли на саночках мороженую картошку. Москва освещалась плохо; два полена дров были ценностью, они докрасна нагревали железную печку - «буржуйку». Но Маяковский в эти тяжкие годы горячо верил в светлое будущее, видел Москву 1940 - 1950 годов «во всем своем великолепии». В поэме «Пятый интернационал» он писал:

Москва

Это, я вам доложу - зрелище. Дома!

Дома необыкновенных величин и красот...

Где бы ни был Маяковский, где бы он ни странствовал, он был неотделим от Москвы. И потому, проходя по улицам и площадям столицы, так неузнаваемо изменившимся за эти прошумевшие четверть века, с нежностью смотришь на не тронутые временем уголки, связанные с великим поэтом.

Дом печати - ныне Дом журналиста - на Суворовском бульваре... В тесном, переполненном зале, где кипит словесная война, двадцатисемилетний Маяковский. Он только что вошел, и кажется, распахнулись окна и ворвался свежий, весенний ветер. Он стоит в дверях, выпрямившись во весь свой исполинский рост, сосредоточенный, думающий о чем - то своем. И вдруг острой фразой или одним словом он резко обрывает скептика или заставляет замолчать краснобая, упивающегося собственным словоизлиянием. Удивительно остроумие Маяковского, неожиданный поворот мысли, присущий только ему. Даже когда он негодует, яростно спорит, его большие, внезапно зажигающиеся глаза, прямой взгляд как бы говорят: вот мы спорим, я знаю, вы неправы, но мы вместе, мы рядом, если вы за нашу, советскую, справедливую жизнь, за коммунизм!

Ничем не приметный дом в Охотном ряду, близ гостиницы «Москва», которой тогда еще не было в помине. В этом доме помещалась редакция «Рабочей газеты». В лютые морозные ночи, когда Москва прощалась с Лениным, когда вокруг Дома Союзов медленно двигался нескончаемый людской поток, в комнату редакции вошел продрогший Маяковский. Сняв перчатки, он дул на руки и глядел сквозь замерзшее оконное стекло. Это длилось недолго, несколько минут. Он снова ушел, пересек улицу и опять, в который раз, направился в самый конец людского потока, чтобы еще раз вместе с народом пройти через Колонный зал мимо гроба Ленина. Позднее, когда мы читали «Владимир Ильич Ленин» - поэму, в которой отражена с такой огромной силой всенародная горечь утраты, перед нами возникал Маяковский таким, каким он был в траурные январские дни 1924 года. Вспоминалось лицо его, окаменевшее от холода и горя.

В этой первой советской эпической поэме Маяковский проникновенно воспел Коммунистическую партию - «спинной хребет рабочего класса» и ее основоположника - Владимира Ильича Ленина: «Мы говорим - Ленин, подразумеваем - партия, мы говорим - партия, подразумеваем - Ленин».

21 октября 1924 года Маяковский впервые читал эту поэму активу Московской партийной организации.

Поистине это был поэт, «революцией мобилизованный и призванный». И лирика, и патетический стих, и гневная обличительная сатира равно служили ему оружием как в годы гражданской войны, так и в борьбе за построение нового общества. Для великой цели он не пренебрегал ни одним жанром литературы. Маяковский был зачинателем политических плакатов и мастером плакатной живописи.

Работа над плакатами Роста явилась важнейшей политической школой для поэта. Народ повторял его крылатые слова, разившие врагов революции, - то был поистине «грозный смех», которым он мастерски владел.

Создавая монументальные поэмы «Облако в штанах», «Война и мир», «150.000.000», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!» и «Во весь голос», Маяковский изо дня в день сотрудничал в периодической печати, в газетах и журналах, беспощадно обличая пережитки капитализма в сознании людей.

Как сатирический поэт, Маяковский глубоко осознал необходимость критики и самокритики:

Нам критика из года в год ужна.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.