Он первый раз ехал на юг в это время года, и уже с Туапсе, когда о зиме напоминали только комочки снега, оставшиеся в уголках наружных рам вагона, он совсем не отходил от окна, за которым бежала стена красного кустарника, а в прорывах синело море. На одной станции, зажатой между высокими зелеными склонами, поезд стоял дольше обычного, и все говорили, прищелкивая языками: «Вот это да! Вот бы где пожить!» И ему тоже понравилась живописная зеленая лощина, и он поинтересовался: «Как называется эта станция?» Проводник сказал: «Мыс Даго». Тогда он начал поспешно засовывать в чемодан мыльницу я полотенце, потому что это как раз была его станция.

Некоторое время его подошвы шаркали по бетонному перрону, обсаженному с двух сторон пальмами, потом он стал подшибать носком ботинка круглые беленькие камешки, совершенно такие же, какие привозят курортники в мешочках домой на память о юге, а здесь - подумать только! - этой галькой посыпают насыпь. Сбежав с насыпи, он пошел берегом моря, подходя к воде так близко, что набегавшие волны мочили его ботинки, хотя он и отскакивал в сторону. Поднявшееся солнце успело изрядно пропечь ему спину сквозь толстое пальто, пока он добрался до рыбацкого поселка, разбросавшего свои домики по узкой песчаной косе между насыпью и берегом моря.

Хозяин крайнего домика, строгавший что - то на верстаке, устроенном во дворе под огромным инжировым деревом, бросил работу, чтобы показать комнату, которую сдавал в наем, и спросил, не будут ли мешать квартиранту дети. Вместо ответа тот улыбнулся, сказал, что детей он любит и не будет ли, наоборот, он сам мешать им, и тогда улыбнулся хозяин - Домик был зажат с трех сторон насыпью, речкой и берегом моря, и ему очень нравилось такое местоположение: из одного окна можно было следить за быстрым течением горной речки, несущей в дождливые дни вырванные с корнями деревья, а в другое окно он наблюдал за белым дымком, плывущего в Одессу теплохода.

Первые дни он подолгу сидел на берегу моря, наблюдая, как из воды выпрыгивают большие блестящие рыбы, как рыбаки устанавливают вдоль берега бамбуковые треноги с сетями, дожидаясь, когда ветер погонит косяки рыб к берегу, и долго с недоумением смотрел на жен рыбаков: зачем они устраивают против своих домов частоколы из крупных валунов? - пока не догадался, что во время зимних штормов волны далеко заливают берег.

Когда бродить у моря надоедало, он забирался на высокий обрыв, который начинался сразу за домиком станционных служащих, крытым красной черепицей, лез по глинистой, выбитой ногами дорожке вверх я часами сидел на теплом, удобной формы камне. Вдали сквозь легкую фиолетовую дымку сверкали белые кубики зданий курорта, море было похоже на корку исполинского зеленого арбуза, а по узкой береговой полоске тянулась линия Черноморской железной дороги, и где - то далеко, наверно, около самого Сочи, вился кудрявый дымок паровоза. Когда запыленные крыши вагонов с пиками вентиляторов и крутящимися от ветра колпачками воздушного винта вагона - ресторана проходили внизу и клубы белого дыма, разрываясь и тая в воздухе, достигали верха обрыва, донося до него пряный, волнующий запах сгоревшего угля, он вставал с камня, шел в горы дальше, разгребая ногами шуршащие листья, и какие то ползучие растения цеплялись за полы пальто, и он искал хорошую палку с кривым сучком, чтобы повесить за спину тяжелое пальто. По обрывам скакали худые козы, искавшие прошлогоднюю траву, в кустах по - весеннему галдели птицы, и он поминутно пугал на солнечных полянах юрких ящериц...

Он садился на широкий пень так, чтобы между деревьями было видно море, вынимал из кармана томик любимого норвежского писателя, который так хорошо писал о своих лесных шатаниях. Под ногами пиликало какое - то неизвестное насекомое, и ветер порывами доносил шум моря, похожий на шум подходящего к станции поезда.

Как - то ночью выпал снег, и знакомый пейзаж неузнаваемо изменился, напомнив ему виды Швейцарских Альп из учебника географии. Станционные мальчишки с наслаждением съезжали на санках с насыпи, а молодой начальник станции длинным шестом стряхивал мокрый снег с широких листьев пальм, чтобы они не сломались от непривычного груза. Из - под снега забавно торчали розовые и голубые головки фиалок, маргариток и еще каких - то цветов, распустившихся недавно. И ему все это показалось катастрофой, зима, по - видимому, установилась надолго, не верилось, что за темными мокрыми тучами скрывается горячее солнце, но в середине дня солнце вышло и сразу вернулось лето. Только по крышам дальних горных хижин, ставших теперь заметными, да белым пятнам в оврагах и лощинах можно было догадаться, что утром шел снег.

Нет, он был очень рад, что послушал друзей и не поехал в дом отдыха: никогда он так полно не отдыхал, хотя был на юге не раз. Только в дождливые дни, по вечерам, он не знал, что делать, и, лежа на кровати, слушал из - за перегородки бесконечные истории, которые рассказывал хозяин.

Когда все умолкало, он подолгу не мог уснуть и выходил провожать ночной экспресс, проносившийся мимо маленькой станции так быстро, что абажуры настольных ламп в мягких вагонах образовывали сплошную зеленую полоску, а потом спускался к морю и смотрел на мерцающие огни побережья. Одна группа огней выгнувшегося дугой побережья особенно занимала его, так как белые точки составили созвездие «Большой Медведицы» - ковш с изогнутой ручкой, - и только правая звезда внизу ковша отсутствовала. Каждый вечер он первым делом смотрел, не зажглась ли эта звезда, и ломал голову: случайно или нет береговые огни составили созвездие?

Отсутствие ли знакомых или вынужденное безделье были тому причиной, но эти огни так сильно занимали его, что он мог часами раздумывать, где они находятся и как зажечь недостающую звезду, чтобы созвездие совершенно походило на «Большую Медведицу». Но когда он днем пытался выяснить местоположение огней, то его глаз терялся среди белых кубиков дач и санаториев, очертания которых ничем не могли напомнить ночного созвездия.

Он решил обязательно найти эти проклятые огни, и однажды вечером, когда вышла луна и залила светом селение, он зашагал вдоль узкой береговой полоски. Справа высились горы, а слева плескались волны, и на шпалах от лунного света блестели капли мазута, и время от времени он спускался вниз, к морю, посмотреть, видна ли его «Большая Медведица», но огни словно дразнили его, не желая приближаться.

Только когда огни начали смещаться, он понял, что приближается к нужному месту. За одним из поворотов, на горе, он увидел освещенные окна санатория, впереди темнела платформа, над которой нависал белый резной навес одинокого полустанка, и он решил, что это здесь.

От платформы в гору вела широкая каменная лестница, около нее была укреплена вывеска «Санаторий № 137», и он присел отдохнуть перед тем как подниматься наверх, но, когда мимо с ревом промчался ночной экспресс, он решил, что в санаторий идти поздно и лучше придти сюда днем.

На другой день утром он направился в ту же сторону и идти было гораздо интересней. Белая вертикальная полоска на скале, которую он издали принимал за свесившуюся мочалу, оказалась настоящим, хотя и небольшим водопадом, и железная дорога была вырезана в склоне горы, так что обнаженные коричневые пласты породы, похожие на изрезанный кекс, высились с правой стороны, и казалось, что вот - вот сорвется какой - нибудь камень.

Неожиданно быстро за поворотом показался пустынный перрон с изящным белым навесом. Он начал медленно подниматься по каменной лестнице мимо вывески «Санаторий № 137» и, выйдя на площадку перед зданием, вдосталь налюбовавшись широтой открывшегося позади него вида, стал искать нужные фонари. К главному корпусу санатория вела наклонная автомобильная дорога с пятью фонарными столбами, на которых сверкали белые матовые шары, и он воскликнул: «Ага! Это они и есть!» - решив, что эти шары образуют ручку и верх ковша его «Большой Медведицы», но никак не мог понять, как же тогда получается низ ковша, пока не догадался, что две нижних, несколько ближе поставленных «звезды» - не что иное, как два окна выдающегося вперед главного входа санатория. Правое окно было закрыто большим деревом, и он, подойдя к стволу, стал смотреть на море, и когда вдалеке, в туманной дымке, разглядел белые точки поселка Мыса Даго, то понял, что сомнений не может быть: именно эти огни санатория видны оттуда. И сказал вслух:

- Ну ясно: это дерево мешает!

- Чем оно вам мешает? - неожиданно спросил спокойный женский голос.

Он поднял глаза вверх и заметил, что на окне первого этажа, обняв колени одной рукой и держа книгу в другой, сидит девушка в полосатой спортивной майке. Он успел мельком заметить, что у нее красивые длинные ноги, но эти ноги неожиданно сверкнули около его носа, а девушка, спрыгнув с подоконника, очутилась рядом с ним.

- Вы что, наш новый садовник?

- Нет.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.