Этот маневр сразу вывел машину из - под обстрела своих батарей, но противник продолжал стрелять. Самолет несся навстречу шквалу зенитного огня. Это было похоже на самоубийство. Однако вскоре и батареи противника стали замолкать. Очевидно, возникло сомнение: не по своему ли самолету они бьют? На этом и был построен расчет Андросова. Он продолжал снижаться, словно шел на посадку. Прожекторы потеряли его - самолет скользил в темноте.
Он пронесся бреющим полетом над замолкшими зенитками, над прожекторами, над аэродромом и, свернув влево, оказался над гладью залива.
Самолет шел низко над водой. Берега справа и слева раздвигались, отступали. Впереди лежало открытое море.
Андросов стал набирать высоту. Только теперь, в наступившей тишине, он ощутил в полной мере остроту миновавшей опасности. Каждый нерв его трепетал от напряжения.
- Нельзя больше так летать, - сказал он, наклонившись к штурману Ржанову, - не успеваем до обстрела набрать высоту. Собьют обязательно.
- Верная погибель, - отвечал Ржанов.
Молодой и круглолицый, он был похож на Андросова - не так чертами лица, как всей своей повадкой. До войны они долго работали на линии Москва - Алма - Ата; эта совместная работа и наложила, вероятно, отпечаток сходства.
Мерный полет над ночным морем успокоил Андросова. И ему показалось, что он снова летит со своим штурманом в Алма - Ату. Он вспомнил весь маршрут, всю быстроту, за два дня проходящую смену пейзажей и климатов: зеленые леса и поля от Москвы до Волги, порыжелые степи Заволжья, поросшие темным лесом отроги Урала, песчаные барханы Приаральской низменности, снега на вершинах гор вокруг Алма - Аты, утопающей в зелени яблочных садов.
Пройти весь путь по расписанию - в два дня: сегодня в Москве, завтра в Алма - Ате - было делом чести. И расписание выполнялось в борьбе с пространством и погодой: с циклонами, низкой облачностью, встречными ветрами, грозовыми ливнями.
Тогда это казалось трудным и опасным. Какой мирной идиллией представлялось это теперь, после полугода боевой работы!
Но и за эти полгода не было случая, чтобы Андросов не выполнил задания. Командир группы был прав: здесь были не только упорство и храбрость, но и своеобразный страх потерять в случае отступления веру в себя.
Самолет шел на большой высоте. Далеко внизу свет луны тускло отражался в воде.
- Пора снижаться, - сказал Ржаной, - до островов осталось сто километров.
Андросов еще раз вгляделся в карту, в очертания островов на ней. На большем были фашисты, на меньшем героически держалась кучка советских моряков и красноармейце, в течение месяца отбивая атаки во много раз превосходящих вражеских сил. Каждое имя в этом гарнизоне было славным.
Сюда, на меньший остров, должен был Андросов доставить свой груз. Однако, раньше чем снизиться, он хотел точно ориентироваться, исключить возможность ошибки.
Темные пятна островов показались впереди, на горизонте. Они приближались, росли, но очертания их оставались смутными. Андросов стал кружить над ними, медленно снижаясь. На одном вспыхнул прожектор. Луч устремился вертикально в темное небо. Взвилась зеленая ракета. Это был условный сигнал, пароль для посадки. Выложенный фонарями посадочный знак обозначал аэродром. На другом острове не было признаков жизни. По - прежнему темным пятном лежал он на глади воды, отражавшей тусклый свет луны,
Андросов не поверил сигналам. Ему казалось, что сигналил больший остров, на котором были немцы. Они, очевидно, пытались заманить самолет на свой аэродром. Андросов кружил над островами, определяя по приборам их расположение. Теперь он был почти уверен, что именно на темном острове были наши. Через несколько времени и здесь появился посадочный знак, неяркий, едва заметный. Очевидно, гарнизон опасался, чтобы немцы с соседнего острова не обнаружили аэродром.
Андросов принял решение. Он снизился большими кругами и сел на темном острове. Он провел машину в самый конец посадочной площадки и развернулся, не выключая моторов. Он готов был к взлету, если окажется, что на острове враг.
Какой - то человек приближался в темноте к самолету.
Андросов быстро встал со своего места.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказ маленького Эльзасца