Игорь давно обещал показать мне черных аистов. Но в прошлый мой приезд — было это осенью два года назад — обещание выполнить не удалось: птенцы вылетели из гнезда... Я надеялся, что нынешнее мое появление на кордоне — стоял июль — окажется в этом смысле более удачным. Игорь выбрал на этот раз из всех известных ему гнезд самое доступное и назначил в провожатые своего ученика Сергея Гоманюка, десятиклассника из поселка Новенькое. Мы шли к гнезду черных аистов. Трава доставала до плеч. Пересекли скошенный лужок. Сергей потрогал сено: сухое, значит, скоро опять придут люди, будут шуметь. Я знал от Игоря, что черный аист — птица особенная, и понимал, почему обеспокоился Сергей, увидав сенокос вблизи гнезда.

— Кто их обнаружил? — спросил я.

— Мы с Камардиным Сергеем из восьмого класса двадцать четвертого апреля восемьдесят четвертого года, — отчеканил Сергей так, будто отвечал урок и называл историческую дату. — А в прошлом году мы на соседнем клене скрадок поставили, то есть укрытие для наблюдателя, вроде маленькой палаточки. Оказалось высоковато. Аист корм птенцам дает, а сам глазом на скрадок косится, нервничает. Игорь Петрович попросил переставить скрадок ниже. Мы так и сделали, и аист сразу же успокоился.

— Вы раньше что-нибудь знали о черных аистах?

— Да, нам Игорь Петрович рассказывал...

Тут две косули выскочили так близко от нас, что даже всезнающий Гоманюк удивился. Они скакали, тявкая, как щенки. Лес был живой.

— Игорь Петрович у вас что преподавал? — спросил я.

— Литературу и труд, — шепотом ответил Сергей, остановившись и указывая наверх: — Вон они, смотрите.

Я не увидел ничего в сплетении ветвей...

Игорь Шпиленок. Из «Писем с кордона». «...Впервые я увидел их лет двенадцать назад, когда еще школьником днями пропадал в лесных и луговых дебрях. Незнакомая птица ходила по краю болота. Над высокой травой в знойном мареве расплывалась и колебалась ее голова на длинной шее. Мне никто не мог сказать, как называется таинственная птица. Но в школьной библиотеке нашелся определитель, а в нем на цветной вклейке я сразу узнал ее. Черный аист. Оказалось, что птица эта очень редкая, внесена в Красную книгу СССР. И что в отличие от своего белого собрата живет черный аист только в старых глухих лесах, окруженных непроходимыми болотами. О повадках птицы, вследствие ее малочисленности, почти ничего не известно».

Пытаясь пристрастить Игоря к охоте, отец часто брал его в лес. Но мальчику гораздо интереснее было разглядывать зверя и птицу, чем стрелять в них. Еще третьеклассником он выпросил у отца фотоаппарат, чтобы снимать лесных обитателей. Многими часами Игорю приходилось ходить по следу, забираться в самую глухомань, а наградой за эти испытания становились фотографии лисы, косули, лося. Мальчик не боялся леса, он был для него родным, близким и потому увиденная впервые рубка леса просто потрясла Игоря своей жестокостью. Может, тогда и сделал он свой главный выбор?

После школы Игорь решил устроиться на работу в какой-нибудь заповедник. Даже ездил в Березинский и Окский. Но потом понял, что лучше остаться, попытаться сделать что-то доброе для родных мест. Отец настаивал, чтобы сын продолжал образование, и сын последовал его совету.

Из Белой Березки в Брянск летал кукурузник. На нем Игорь, никогда до того на самолетах не летавший, и отправился в Брянск. Ближайшее от аэропорта учебное заведение — педагогический институт. Туда Игорь, не долго думая, и сдал документы.

Биологический факультет мог бы примирить Игоря с судьбой, но в аттестате у него среди пятерок были и тройки, одна — по химии. Окончательно он простился с биологическим, поговорив с двумя четверокурсниками: он «разочаровался в уровне их знаний»! Через год, будучи уже студентом литфака, он занял первое место в викторине, которую проводили на биологическом.

В институтской библиотеке Игорь открывал очередной том хорошо сохранившегося издания сочинений Альфреда Эдмунда Брема, учителя зоологов, во многом ошибавшегося, но безошибочно усердного в любви к описываемому миру...

В летние каникулы Игорь брал резиновую лодку и плыл в поисках глухих мест. Одно из них ему особенно приглянулось. Там протекала невеликая речка Нерусса, название которой объяснялось тем, что раньше река разделяла земли: после русских земель за рекой жили «неруссы», другими словами — ляхи. Теперь же Нерусса земли не разделяла, и все глуше, тише и темнее становились ее берега.

Из «Писем с кордона». «Во время поисков черных аистов мне пришлось побывать почти во всех лесных кварталах в треугольнике Белая Березка — Суземка — Трубчевск. Постепенно круг поисков сузился до пяти квадратных километров — своеобразного островка старого леса, прижатого Конским болотом к Неруссе... Изучению этих пяти кварталов я отдал сначала студенческие каникулы. Но место оказалось столь необычным, что после окончания института я выбрал его для жительства... Кордон здесь построили в шестидесятых годах. Но лесники скоро отказались здесь жить: ни дорог, ни электричества. Много лет дом простоял пустой, рыбаки и охотники растащили все, что можно было оторвать. Огород начал зарастать осиной и березой, в рухнувшем погребе поселилась лиса, а в развалинах трубы на чердаке сыч. И вот появился у сыча сосед, который целыми днями бродил с фотоаппаратом вокруг кордона».

В Суземский районный отдел народного образования явился выпускник пединститута, словесник, с распределением в район и с конкретным пожеланием: направить его в школу поселка Новенькое. Заведующий считал, что худшей дыры, чем Новенькое, нет.

— Все идут к свету, а ты в самую глушь, — изумился заведующий. — Молодец. За это, так и быть, оставим тебя в райцентре, тем более, что ты первый явился, спешил, что ли?

Оставаться в райцентре Игорь наотрез отказался, и вскоре в Новеньком появилась молодая семья: учитель с городской женой Аллой и сыном Тихоном. (Тихон родился, когда Игорь и Алла учились на четвертом курсе.)

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.