Время нынешнее вернуло в обиход наш, казалось бы, напрочь забытые слова: благотворительность, сострадание, филантропия. И слова из иного ряда, — нищета, убогость, подаяние...

Просыпаясь затемно по стариковской привычке, он перебирает в уме прошлое, нащупывая там островки жизни яркой, уверенной. И, как ни странно, это все больше дни жестокие — те, что и душу, и тело ломали. Гражданская война. 16-я кавдивизия, врангелевский фронт... Мерзлая земля Подмосковья — он долбил ее, зарываясь вглубь, чтобы жечь фашистские танки...

Долгая жизнь: война, работа, снова война и снова работа. Назару Калиновичу Бартушному без малого девяносто. Он почти слеп, пенсия — 60 рублей. В бесплатную столовую ходит охотно. Но ест мало, все больше разговаривает («Меня тут любят, жалеют... А я уж и забыл, что это такое...»)

Юлия Павловна Романова — инвалид III группы. Государство положило ей ежемесячное содержание в 26 рублей. На руках больная дочь, внук шести лет.

— Нынче в школу пошел. Там-то ему хорошо — кормят...

У бывшего машиниста компрессора Владимира Максимовича Артемова пенсия — 42 рубля 77 копеек (по инвалидности). Живет в коммуналке, кроме него, там еще пятеро («А тарелку супа, как болезнь прихватит. подать некому...»).

— Из собеса? Да никто никогда не приходил. Им что — пенсию начислили, а там жив человек, помер — дело стороннее. Вот Красный Крест заботится...

Тимофею семь лет, серьезный, самостоятельный первоклассник.

— Вкусно? — спрашиваю.

— Угу-у! Тут хорошо, чай сладкий... Меня сюда тетя Женя привела... (Евгения Васильевна Тенькова — председатель районного совета многодетных матерей. — В. Г.)

Обеды подает пятнадцатилетняя «хозяйка» Лена Уварова. Она учится в вечерней школе, здесь работает по четыре часа в день. Старики зовут ее дочкой, ребятня — тетей Леной.

— Тяжело, — вздыхает она совсем по-взрослому. — Нет, не физически, я сильная. А вот насмотришься — сердце болит.

Сегодня в Люблинском районе таких столовых пять. Ежедневно обедают в них 350 человек. А всего в районе одиноких стариков и старух около четырех тысяч. Восемьсот — требуют постоянного присмотра и ухода. Кто ими занимается?

— Пока что только Красный Крест, — говорит председатель райкомитета Лидия Васильевна Храмеева и добавляет с горечью: — А у насвсего четырнадцать сестер милосердия и четверо санитарок...

Получают они (это уже я. читатель. добавлю) за свой тяжкий, выматывающий душу труд от 90 до 130 рублей. И... не бегут на сторону. Их стараниями, собственно, и организованы бесплатные столовые, «озаренные» нынче гласностью и светотехникой для телесъемок. Побывали здесь журналисты из ФРГ и США, об отечественных не говорю — сам не в первой десятке.

— А ведь еще пять лет назад мы о благотворительности заикнутьсяне могли, — продолжает председатель комитета. — У нас в стране, а ужв Москве тем паче, не было и быть не могло нищих, голодных — они лишь там, в «слаборазвитых»... В Красном Кресте такая установка была: чужим помогай открыто, с помпой, своим — потаенно...

«Тайное» стало явным, а что изменилось? Несколько бесплатных столовых в Москве. Казани, Ленинграде... Собираются открыть в Ростове-на-Дону. Пока все. Если сравним с достопамятным 1913-м... Уж лучше не надо! Достаточно перечитать Гиляровского, Короленко, Успенского — в ту пору «милостыня», «милосердие» было не только живым словом. но и живым делом. (Правда, Лидия Васильевна рассказала мне, что в скором времени откроется кооператив «Братство», где совместные усилия городского комитета Красного Креста и Православной церкви обретут реальное воплощение: будет в Москве первая богадельня. Как говорится, дай-то Бог и... исполком Советов.)

Я поинтересовался: а кто помог райкомитету (деньгами, словом ободряющим и разрешающим) в организации столовых?

— Райисполком, конечно. Райком партии поддержал. Деньги предприятия дали, от тысячи до десяти тысяч рублей, — ответила Храмеева.

— А комсомол, общественные фонды, кооперативы?

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.