Как мне дать знать, что я не молчу, а кричу? Что это меня просто не слышат? Может быть, действительно рубль, если он даже давно устарел, и не бумажный, а металлический и называется гривенник, может, он не соединяет?
А на том конце провода женский голос окреп и налился яростью:
— Ты чего там дышишь? Ты что молчишь, гадина? Ты думаешь, я не знаю, кто звонит? Грязная тварь!.. Сколько раз тебе говорили, чтобы ты номер этот забыла? Если ты, мерзкая подстилка, еще раз позвонишь сюда, я тебе морду разобью... Дрянь подзаборная!.. Потаскуха!..
Ту-ту-ту-ту-ту... Я обескураженно держала трубку в руках, не замечая, что ухо у меня не озябло, а горит огнем.
Господи боже мой, это кто, я — подстилка мерзкая? Я — подзаборная дрянь?
Что это меня сегодня волтузят непрерывно? И хотелось бы узнать — за что? И когда это мне говорили, чтобы я этот номер забыла? И откуда известно, что это звоню я?
Ба-ба-ба-ба! Это же не со мной говорили! То есть со мной, но принимали там меня за кого-то другого! За другую. И эта другая, видимо, сильно достала женщину на чагинском телефоне. Вряд ли его секретарша имеет полномочия с кем бы то ни было разговаривать так по телефону. Значит, жена. Очень интересно...
Меня охватило чисто женское сплетническое возбуждение. Я чувствовала, что неожиданно и совершенно случайно получила какую-то очень важную для меня информацию.
— А вы, однако, увлеклись разговором... — услышала я голос Ларионова за спиной.
Оглянулась, а он, улыбаясь, показал мне глазами на телефонную трубку, которую я все еще держала в руках.
— Да, хорошо поговорили, душевно, — кивнула я, повесила трубку на рычаг и вышла из будки. — Я с женой Чагина говорила...
— Чагина-а? — поразился Ларионов. — Почему? Почему вы с ней говорили?
— Потому что она сняла трубку, — честно разъяснила я. — Она приняла меня за какую-то другую женщину, видимо, подругу своего замечательного супруга, и чудовищно лаяла меня... Я не знаю, кого она так поливала, но и она не узнает, кому это все досталось...
Как всегда напористо и не спеша, Ларионов спокойно сообщил:
— Я думаю, что она чесала так строго Риту...
— Кого? Риту?
— Ну, да! Ту самую девицу, которая была с ними в машине, а потом скоропостижно исчезла...
— Почему вы решили?
— Я думаю, что само по себе ее присутствие в этой компании недозволенно. Она никак не должна фигурировать в скандале, иначе зачем им надо дружно врать, что никакой женщины с ними не было. И, кстати говоря, лишать себя еще одного свидетеля...
— Вон, оказывается, какой вы Шерлок Холмс, — протянула я недоверчиво. — А может быть, это девушка Шкурдюка? Или Поручикова?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Комментарий заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ Владислава Фронина