5

На белых операционных столах распластаны четвероногие (собаки, кошки). Люди в белых халатах склонились над ними. Вот этому веселому, покладистому псу точнейшим вколем иглы - плод сложнейших топографических расчетов и чертежей на черепе - будет введено сейчас ничтожное количество тироксина (гормон щитовидной железы) в обход барьера, прямо в спинномозговую жидкость, И с полной уверенностью можно предсказать, что через час - полтора этот веселый и шумный пес будет сидеть, оцепенев, тупо уткнувшись в пол или, напротив, задрав морду кверху. А рядом собака, получившая дозу тироксина в 20 раз большую, но только не в спинномозговую жидкость, а в кровь, ничем не будет на это реагировать: барьер не пропустит тироксина из крови в мозг.

Иные из этих распластанных на столе животных погибнут во время опыта. Но сердца их еще долго, много часов подряд, будут и жить и работать в «комнате пишущих сердец».

Странная это комната! Дыхательное горло, артерии, вены, сердце подопытного животного вступают здесь в причудливое сочетание со стеклянными, резиновыми трубочками сложных приборов.

Здесь доминируют кимографы - тихо вращающиеся стальные цилиндры с натянутой на них бумагой, покрытой тонким слоем сажи. На этой закопченной ленте и пишет сердце, подергивая во время сжатия один конец стального рычажка, на другом конце которого укреплено легчайшее перышко.

Через сердце идет питательная жидкость, отчасти заменяющая кровь.

Сердце лягушки. Комочек величиной с каплю. Его аорта - звучит - то ведь как грозно! - не толще нитки, И все же и в эту аорту - нитку вставлена трубочка. Ажурная работа! Сердце работает. Надетое на крючочек, оно, сжимаясь, тянет за нитку книзу конец рычажка. Другой конец с надетым на него пером, естественно, идет в это время кверху - восходящая черта.

Сердце будет писать с утра и до ночи. До ночи и просидит над ним сотрудник. Да ведь как же? Надо же дождаться, когда препарат придет к норме, т.е. когда окончится влияние прибавленного в питательную жидкость испытуемого вещества! Попросить кого - нибудь сменить? Но даже и начинающий знает, что такие вещи никому передоверять нельзя! «Истинный ученый живет в лаборатории», - говаривал, бывало, великий швейцарский физиолог Жан - Луи Прево, высокочтимый и незабвенный учитель Лины Соломоновны.

У Прево даже и старший ассистент, кстати сказать, зять самого профессора, не смел «передоверить» служителю такого, казалось бы, пустяка, как уборка помета из клетки экспериментального животного.

6

Физиология стоит в разряде теоретических дисциплин. Академик Штерн - физиолог. И многим, вероятно, показалось непонятным, зачем было физиологу добиваться командировки на финский фронт. От одного полевого госпиталя к другому, изнемогая от непривычного ей зимнего одеяния бойца, местами по колени в снегу пробиралась Лина Соломоновна в сопровождении ассистента. Ее вооружение состояло из ампул с прозрачной жидкостью и из шприца.

«Шок» - страшное для хирурга слово и в мирное время и на войне. Что такое шок и чем является в этом предсмертном состоянии «противошоковая жидкость», видно хотя бы из такого случая.

В Институт скорой помощи доставлен больной, 26 лет, с открытым проломом черепа и повреждением мозга. Вытекло около двух литров крови. Сознание утрачено, больной не реагирует ни на что. Он бледен, пульс нитевидный, давление крови определить не удается, дыхание поверхностное. Уже испытаны вое самые сильные средства против шока: их вливали и под кожу и в кровь... Тщетно! Больной агонизирует.

Один кубический сантиметр «противошоковой жидкости» вводится в обход барьера - в «цистерну» головного мозга. Через несколько минут больной начинает двигаться, отвечать на вопросы. Операция. Больной перенес ее отлично, выздоровел, вернулся к своему труду. Таких случаев много.

«Теория не должна отрываться от практики, особенно когда дело касается человеческой жизни», - основное положение, руководящее работой представителя теоретического знания - Лины Соломоновны Штерн.

Но что для жизни, для человека в том, что собака, у которой удален железистый придаток мозга - гипофиз, - спит одинаково и при свете и в темноте? Зачем так много сил и времени затрачивают научные сотрудники Физиологического института Академии наук на изучение ритма сна и бодрствования? Пусть дознано, что световое раздражение заставляет гипофиз выделять особые вещества, «тонизирующие» весь организм. К чему это может пригодиться? К ограничению сна!

Для человека с невероятной, без депрессий энергией - Лины Соломоновны - прямо - таки нетерпима мысль о том, что целую треть жизни человечество проводит в недеятельном состоянии - в сне. Два миллиарда обитателей земного шара! Помножьте - ка восемь часов нормального ежедневного сна на эту цифру, что выйдет? Нельзя ли количество сна уменьшить наполовину? Сгустить его, сконцентрировать и сделать более целебным, более освежающим?

Нельзя ли достичь того, чтобы наши танкисты и летчики без всякого для себя ущерба могли, не нуждаясь в сне, вести многодневный бой?

Опять барьер! Надо, чтобы сквозь него легко уходили «шлаки» работающих мозговых клеток. А с другой стороны, пусть, например, стакан особой, питательной для мозга жидкости, выпитой перед боем, без всяких задержек, полностью проходит из крови в мозговые клетки.

Скажут: фантастика, далекое грядущее! Но Лина Соломоновна не любит ничего передоверять потомству...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.