Августовское утро у заводской проходной — толчея, пересмешки, реплики на ходу. Народ идет вразвалочку, как ходят матросы по корабельной палубе. Тысячи лиц, серьезных и веселых. Тысячи характеров и. судеб, привычек, вкусов и взглядов. Идут корабелы Васильевского острова...

На глазок прикидываю: среди рабочих много молодых людей. Они не держатся в сторонне, группками. Они выделяются из общей массы разве что яркими расцветками платьев и рубах. В остальном как все: идут, непринужденно болтая или споря, покуривают со значением, но нет в их жестах, взглядах, походке позы или рисовки. Кажется, что все эти люди, молодые и возраста степенного, знают друг друга по сто лет, и ни у кого нет от соседа секретов или тайн: вся жизнь на виду, вместе, рядом... В рукопожатиях, в коротких деловых приветствиях — достоинство и спокойная уверенность. Через пять минут люди встанут к станкам и у корабельных лебедок, займут свои места в конструкторских бюро и на стапеле. Начнется обычный рабочий день. Обычный в том смысле, что каждый человек из многотысячного заводского коллектива будет занят самым что ни на есть будничным делом. И все-таки комсомольские историки возьмут этот день на заметку: у стенки Балтийского тогда заканчивались швартовые испытания танкера-гиганта «Комсомолец Ленинграда»...

Передо мною краткая, конспективно изложенная история Ленинградского Балтийского завода. История прелюбопытнейшая. Завод был основан в 1856 году и, значит, уже отпраздновал свое столетие. Здесь была построена первая в России подводная лодка.

Здесь работал знаменитый флотоводец Степан Макаров. Здесь под руководством студента Горного института Георгия Плеханова рабочие изучали марксизм. На заводе были созданы чертежи крейсера «Аврора». Александр Ульянов, Виктор Шелгунов, Федор Афанасьев — имена этих замечательных русских революционеров прочно связаны с Балтийским заводом.

«Комсомолец Ленинграда» пока не вписан в заводские анналы, но место ему там уже определено громадным энтузиазмом, сознательной творческой работой рабочих-комсомольцев. Танкер стоит, слегка покачиваясь на робкой невской волне. Он еще не на ходу, и целая армия людей в комбинезонах и касках доводит механизмы корабля, зализывает стальные скулы краской, колдует над кабелями и паутиной электропроводки. И все чаще появляется на борту рослый напитан Виктор Куянцев. Капитан молод, как молоды и все те тысячи людей, руками которых строился танкер — детище комсомольцев Ленинграда, новая страничка истории завода, истории комсомольской организации Балтийского.

Я встречался здесь с разными людьми — ветеранами завода и молодыми рабочими, только что освоившими профессию. И, стараясь самым добросовестным образом выяснить подробности создания «Комсомольца», открывал для себя многие любопытные закономерности.

Рассказы балтийцев и некоторые документы, собранные мною на заводе, очевидно, дадут вам некоторое представление о том, чем живет Балтийский завод, половина рабочих которого — молодежь, комсомольцы.

Рассказ первый

Николая Степановича Сорокина, слесаря седьмого цеха, старого комсомольца, работающего на балтийском с 1922 года

«У нас на заводе ходит такая шутка. Если собрать все шампанское, которое по традиции разбивается о борт каждого спускаемого со стапелей корабля, то этим шампанским можно смело заполнить один из танков «Комсомольца Ленинграда».

Шутка эта, разумеется, с преувеличением. Однако она и по-настоящему серьезна. Мы строим корабли, мы спускаем их на воду. И многие из тех пароходов, которые, допустим, строил я еще в двадцатые годы, до сих пор на плаву — мы строим надолго.

Меня сейчас часто спрашивают ребята молодые, которые у меня на выучке и с которыми работаю в штабе шефства над «Комсомольцем Ленинграда», как я начинал и как нам удалось в годы разрухи поднять коммерческое судостроение. Ведь техника-то была не чета сегодняшней. И материалов было в обрез... Я им отвечаю: все дело в людях. Человек может сделать все возможное и... немножечко больше. И вот эту прибавку дает скрытый резерв, заложенный в характере человека...

Я парнишкой нанялся на Балтийский через биржу. Сначала работал подручным кузнеца, а потом окончил заводской фабзауч в первом выпуске. Ярко помню первые дни на заводе. Все никак не мог тогда взять в толк, почему это некоторые старые мастера и рабочие работают среди бела дня в цехе под брезентом. Вроде крыша не течет. Оказывается, так, в брезентовой палатке, люди хоронили друг от друга тайны мастерства. Прятались, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не увидел, как он точит гайку. Смешно? А ведь так было, и не сразу нам удалось пересилить эту собственническую психологию, монополию на мастерство, на знание. Нам — это молодым ребятам, комсомольцам цеха. Нам приходилось туго. «Дяденьки», сами понимаете, неохотно передавали свой опыт, все более наставляя молодняк на «побегушки». И тогда мы поняли, что успех каждого и успех всей покуда маленькой ячейки — в организации, в заступничестве, или, как это сейчас называется, в защите прав молодого рабочего. Мы выделили из своей среды «экономработника». Звучит старомодно, но этот парень внимательно следил за разнарядкой, поднимал голос, когда молодых обходили работой. И, знаете, дело пошло на лад. Мы стали устраивать среди молодежи конкурсы по профессиям, как это делается и сейчас, узаконили эти конкурсы на заводе. Молодежь, рабочая смена, стала расти. До поры до времени индивидуально, но все-таки росла.

Всегда ли мы строили корабли? Нет, и другой работы в те тяжелые годы было по горло... Страна задыхалась в тисках разрухи, и мы, кораблестроители (гордились, помню, своей профессией, фасонили), ремонтировали паровозы, веялки. Для «смычки» города с деревней работали лемеха, лопаты, грабли. Делали мы и первый в мире тепловоз Ганкеля. Помню день испытаний. Высыпала тысяча народу на заводской двор — тепловоз тронулся, и рельсы под ним разошлись. Так мы его на руках до следующей колеи... Вот вам разруха и вот вам образчик энтузиазма тех лет!

И знаете, у нас не было не то чтобы многообразных форм — обыкновенных средств для поощрения энтузиазма людей. Но комсомол как-то всегда был горазд на выдумку, и вот что мы придумали тогда. Скажем, спустили на плав баржу очередную. В воскресенье сажаем на эту баржу наших рабочих с семьями и по Неве идем — буксир тащит куда-нибудь за город. Так отдыхали.

А в двадцать восьмом году, когда первая пятилетка началась, создана была на заводе номсомольско-молодежная ударная бригада, и руководить бригадой ячейка поручила мне.

Вышло это тан. Утром какого-то дня открываю газету, там рассказ о том, что девушки бумагопрядильной фабрики «Равенство» объединились в бригаду и объявили эту бригаду ударной. Я как был — тут же на завод, в ячейку, к секретарю нашему Мите Бякину. «Читал газету?» «Читал, — говорит. — А что?» «Таи ведь, — это я ему говорю, — вот как с индивидуализмом на производстве можно покончить!.. Ты же сам мечтал об ударном социалистическом труде...» «Чего предлагаешь?» — спросил меня Митя. «Создать бригаду», — ответил я.

Ни мастер нашего цеха, ни инженер не возражали. И вот тогда мы, трое комсомольцев, и объединились. Квалификация у нас была невысокая, но ячейка добилась того, чтобы отрядили нам работу по высшему разряду.

И мы ни разу завод не подвели... Сколько, спрашиваете, молодых за всю жизнь подготовил? А столько, сколько лет на заводе работаю, — сорок шесть. Приплюсуйте, если хотите, к этому еще и двух моих сыновей — они тоже слесари на нашем заводе, тоже балтийцы... Все мои сорок шесть воспитанников — балтийского сплава. А если учесть, что и у них есть по десятку, по два своих учеников, — порядочная цифра набирается. Что такое рабочий балтийского сплава? Честный труженик, верный традициям корабелов, коммунист, комсомолец, для которого слова «один за всех и все за одного» стали привычным делом.»

Из столетней хроники балтийского завода

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.