Несколько лет назад в Киеве я повстречался с бывшим работником советской миссии в Дании Григорием Лизогубенко. Григорий в годы войны попал в плен, потом сражался в рядах Сопротивления в Бельгии... Разговор у нас шел о советских людях – участниках бельгийского Сопротивления, а закончился совершенно неожиданно. Григорий достал несколько альбомов с фотографиями и вырезками из газет и показал мне одну из них. На газетной вырезке был изображен плавучий док-баржа.

– Вот она, эта злополучная баржа. Хватили на ней лиха наши ребята, – сказал Лизогубенко. – Они проболтались много дней в море без воды и пищи. Док прибило течением к берегам датского острова Ланге-Ланг.

Что за баржа? Как попали на нее советские люди? Сколько дней пришлось провести им в море? Но на все эти вопросы вместо ответа я услышал лишь предположения.

В «Смене» № 2 за 1965 год был опубликован мой небольшой рассказ о барже с советскими военнопленными, прибитой к датскому острову Ланге. И вот в «Смену» стали приходить письма.

«Дорогая редакция!

Я прочитала статью «Отверженные в море» и решила написать то, что много раз слышала от папы.

За попытку проникнуть в польский партизанский отряд папа вместе с группой товарищей был арестован и находился в фашистской тюрьме в г. Данциге, а после был отправлен в концлагерь Штутгоф. Его лагерный номер был 84612. Когда Красная Армия уже была на подступах к Данцигу, их ночью 22 апреля 1945 года вывезли из концлагеря к устью Вислы и погрузили в самоходные баржи. Сколько было барж, он плохо помнит, но, кажется, шесть или восемь. Все они буксировались катерами, на которых находились вооруженные автоматами и пулеметами гитлеровцы. Вначале им казалось, что их везут топить, но везут день, другой... седьмой и так везли до 1 мая. Пищи им не давали. Даже не было пресной воды. Утром 30-го их провезли по каналу в Любек, а через два часа отправили обратно, так как в Любек входили союзные войска. Их вытянули в открытое море и, соединив две баржи, причалили к громадному океанскому лайнеру «Кап-Аркона».

Через стекла иллюминаторов они увидели, что в каютах находятся узники в таких же полосатых халатах, но объясниться с ними не было возможности. Немцы отцепились от барж и стали уходить. Был вечер. Всю ночь никто не спал. Слышались мощные взрывы на море – немцы топили баржи. Их же к утру прибило к берегу. Кто был на этом берегу, они не знали. И папа с товарищами стали уходить по берегу от баржи. Им удалось скрыться. А примерно в полдень те, кто спасся, увидели на горизонте моря горящий «Кап-Аркона». Вечером в город Нойштадт вошли союзники, пошли в город и папа с друзьями. На другой день они встретились с теми, кому удалось спастись с «Кап-Аркона» и с их баржи.

Папа до сих пор не знает судьбу остальных барж с узниками концлагеря Штутгоф. Возможно, именно о них упоминается в «Смене».

Многое можно было бы написать о зверствах, которые чинились в этом концлагере. Всегда перед обедом вешали 2–3 человек, а вечером били до смерти на плацу, перед сном издевались в бараках. Утром же большая телега (ее называли «трупентранен»), запряженная 15–20 заключенными, двигалась вдоль бараков и собирала трупы. Папа не знает, кто был комендантом этого концлагеря, но знает, что там уничтожались тысячи людей. И разве можно допустить, чтобы боннские власти прекратили преследования преступников военного времени!

Мой папа, Иван Трофимович Храмов, работает на заводе в Новороссийске.

Лена Храмова».

Однако в письме Лены речь шла о совсем другой барже, ушедшей из устья Вислы с узниками из Штутгофа. Мы с нетерпением ждали следующих писем. Их пришло очень много. После тщательного сопоставления всех рассказов участников дрейфа удалось восстановить подробности трагедии, разыгравшейся в море в дни, когда Красная Армия штурмовала Берлин.

В конце апреля фашисты собрали большую группу советских военнопленных на острове Рюген. Им предлагали вступить в немецкую армию: «Не вступите – подохнете, как мухи, от голода».

28 апреля военнопленных погнали в порт и погрузили на плавучий док-баржу. Он был очень велик, и в нем легко разместились семьсот русских и столько же французов. Подошедший катер потащил док в море. Люди расположились кто на палубе, кто в трюмах, везде было одинаково ужасно. От сильного шторма док захлестывало волной, внизу в темном трюме было по колено воды. Гитлеровцы не позаботились ни о пище, ни о воде. Все говорили о том, что это было последнее «путешествие».

Катер продолжал уводить док все дальше от берега. Вдруг узники услышали рокот самолетов. С баржи было видно, как катер, быстро отцепив трос, пустился наутек от дока. Один из самолетов спикировал на него. Выпущенные бомбы и пули достигли цели. В одну минуту катер затонул на глазах узников и фашистской охраны.

Док англо-американские самолеты не стали бомбить, лишь один из самолетов дал продолжительную очередь по нему. Самолеты ушли, а за борт были спущены трупы убитых.

Наутро со стороны берега показались два катера. Они шли к доку. Море несколько успокоилось, и видимость стала лучше. Это позволило увидеть идущие с запада самолеты. Через некоторое время один из катеров был потоплен летчиками союзников, другой, маневрируя, устремился к берегу.

Из письма читателя Харченко:

«...Мы простояли на якоре весь день и ночь. Среди французов была группа, выглядевшая довольно неплохо, мы же, русские, были все истощены до предела. Я весил всего 45 килограммов».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.